Два геймера положили глаз на страну зверодевочек

И все же она считала поступок Соры безответственным. Перед тем как ставить жизни людей на кон, он должен был хотя бы получить от них согласие на это.

Джибрил продолжала:

— Хоть нам и запретили воевать, в мире все до сих пор пытаются убить друг друга.

В этом мире было запрещено насилие, но это мало что изменило. Других способов отнимать, завоевывать и убивать было сколько угодно. Уж кто-кто, а иманити успели почувствовать эффект Десяти Заповедей на собственной шкуре.

— Предлагаешь опустить руки и позволить вашей расе исчезнуть?

— Нет, такого я не предлагаю. Но все равно... Позволять себе такие выходки — тоже неправильно! — не сдавалась Стеф.

— Но именно это и означает быть чьим-то представителем.

Джибрил ведь и сама представляла интересы целой группы своих сородичей.

— Эти игры — вопрос жизни и смерти, — бросив холодный взгляд на Стеф, сказала она. — О какой большей ответственности может идти речь?

Стеф молчала, не зная, что возразить существу, жившему еще во времена Великой войны. Но неожиданно для всех на ее сторону встал сам Сора.

— Да никто никого убивать не будет, спокойно. Я же сказал, что это игра.

— Э-э?

— Что?

— А?

— Мм?..

На какое-то время все четверо растерянно замолчали.

Затем Сора наконец сообразил, что к чему.

— А-а-а, понял. Вот вы о чем, — сказал он. — А я-то думал, почему все в этом мире такие нервные, несмотря на то что все здесь решается путем игр. А вы, оказывается, мыслите точно так же, как и люди в нашем прежнем мире.

— А-а-а... — кивнула Сиро, тоже, видимо, что-то сообразив.

— Теперь ясно, почему никто до сих пор так и не «прошел» этот мир. Неудивительно, что Боженька заскучал и позвал нас.

Получив ответ на беспокоивший его вопрос, Сора вернулся к игре на приставке, сказав напоследок:

— Не переживайте. Мы, как и обещали, просто захватим этот мир. Сохранив его в целости и сохранности.

А затем, словно вспомнив кое-что, сказал:

— Ах да, Стеф...

— Э... Чего тебе?

— На твой вопрос, что будет, если мы проиграем, я отвечу тебе предельно честно.

Перестав на миг дурачиться, он с серьезным видом заглянул ей в глаза.

— Мы не можем проиграть. Я не зря тогда сказал «шах и мат», — уверенно заявил он. — Исход игры с Восточным Союзом уже предрешен. Им нас не победить.

Стеф не могла поверить в такое при всем желании.

— Вернее, для победы нам нужен еще один козырь, но он скоро сам придет к нам в руки. До тех пор можно расслабиться, — добавил Сора и вернулся к игре с сестрой.

Смысл его слов поняла лишь она одна.

Так ничего и не поняв, несмотря на все подсказки, Джибрил и Стеф лишь недоуменно переглянулись друг с другом.

Ложная концовка

Спустя неделю после визита в посольство Восточного Союза и объявления ему войны...

Слухи о том, что Сора поставил на кон фигуру иманити, разлетелись по всей стране.

Подозрения в том, что он — ставленник какой-либо из враждебных людям держав, которые зародились еще после победы над агентом эльфов, только укреплялись.

И без того давно испытывавшая к нему неприязнь аристократия стала подстрекать жителей к протестам еще активнее, и королевский дворец постоянно окружали толпы возмущенных людей, которые выкрикивали оскорбления в его адрес.

— Сора... Я больше не могу их сдерживать, — сказала Стеф, усталой нетвердой походкой зайдя в тронный зал.

Даже министры — и те потихоньку начинали в нем сомневаться. Некоторые из них уже открыто принимали участие в протестах. Даже те семейства, которые раньше поддерживали их, теперь умыли руки. Министры отказывались выполнять указания. В Элькии, по сути, наступила анархия...

Сама Стеф тоже не очень-то доверяла Соре, но тем не менее изо всех сил старалась удержать страну под контролем.

Закончив свой доклад, она обессиленно осела на пол.

— Молодец, Стеф. Не переживай, как только игра с Восточным Союзом закончится, все само собой устаканится, — утешил ее Сора, который все так же сидел на троне и играл в игры с Сиро, и усмехнулся. — Это мы-то — шпионы другой страны? Поздно спохватились. Об этом надо было думать, когда мы победили агента эльфов.

Стеф все еще не могла избавиться от подозрений.

— И что теперь делать? Люди протестуют.

— Да ничего. Пускай протестуют.

Протесты в этом мире ничего не значили. Если кому-то решения Соры пришлись не по нраву — люди могли попытаться отнять у него право представлять их.

Но никто не бросал им вызов. Ни у кого не хватало на это храбрости.

— И чем же ты занимался всю эту неделю, позволь спросить? — язвительно, но в то же время с искренним интересом спросила его Стеф.

Сора ответил просто:

— Ждал.

— Пока Союз примет ваш вызов?

— Мм, нет. К этому мы еще пока не готовы, — уклончиво ответил он. — Перед этим нас должен кое-кто навестить. Только что-то запаздывает... — недовольно пробормотал он, словно высказывая неодобрение какому-то невидимому слушателю.

Вдруг Джибрил, которая тихо стояла рядом, встрепенулась:

— Хозяин, здесь...

Но Сора сам заговорил, жестом прервав ее:

— Ну наконец-то. Сколько можно заставлять ждать?