Два Генриха

– Многое уже рассказано мною о земле франков, и все же я упустила главное. Агнес, тебе следует переодеться мужчиной, но не потому, что этот наряд тебе к лицу. Власть принадлежит мужскому полу, так решил Господь, ибо женщина слаба, стало быть, должна подчиняться. Женщин запрещено посвящать в духовный сан; исключение составляют монастыри. Недопустимо женщине владеть мечом. Церковь, однако, не может этому воспрепятствовать, не имея на то прав, но сам вид женщины с копьем в руке вызывает недоумение. Античность канула в прошлое, и амазонка с луком и стрелами за плечами указывает на нечто языческое. Тем не менее, вам обоим доведется встретить у франков женщин-воинов. Их мало, но они есть. Они рождены подчинять и властвовать, к тому же весьма сильны по природе. А иные, опять же не хрупкие и не изнеженные, берут в руки меч, движимые жаждой мщения за смерть кого-либо из родственников. Однако трудно распознать в рыцаре женщину; она бережно хранит свою тайну, боясь насмешек и зная, что враг откажется драться с ней. Женщин убивают, как и других воинов, не догадываясь, чье тело скрывают доспехи. Потом, если истина всплывает наружу, рыцарь проклинает тот час, когда поднял оружие против такого врага, и спешит в церковь отмолить свой грех. Потому, Агнес, если желаешь драться, не открывай своего пола. Позже – в замковой часовне, в конюшне, за столом – можешь поступать как угодно, но желательно, чтобы при этом тебя окружали только близкие люди. Случись рядом оказаться чужому, и тебя могут поднять на смех.

Таковы франки. Женщина для них – существо низшего порядка, не смеет не только держать в руке меч, но даже близко подходить к нему. Так учит Церковь. Духовенство у франков утверждает, что женщина – существо нечистое, самый след ее ног – греховная скверна. В иные церкви нас даже не пускают, вот до чего доходит.

– Невысокого же они мнения о своих прихожанках, – хмыкнула Агнес. – Я слышала, так заведено лишь у поганых мусульман, для которых враги христианской веры и своих подданных в иных местах возводят мечети… Но как же молитвы, отпущение грехов? Лично мне на это наплевать, но остальные? Как поступают с женщинами, если они, к примеру, пришли на богослужение?

– Они стоят поодаль, не смея войти в церковь.

– А грехи?

– Их отпускают второпях, стоя на некотором расстоянии и отвернувшись.

– Черт знает, что за королевство! – выплеснула негодование Агнес, сопровождая свое восклицание соответствующим жестом. – Как у магометан. Но, должно быть, такое наблюдается лишь у еретиков?

– Как раз наоборот, – мягко улыбнулась Вия.

– Что ж, поглядим. Тысяча чертей, во мне все сильнее горит желание побывать у франков, очень уж любопытными они кажутся людьми.

– И все же женщина у них, как, впрочем, и везде, в почете, но не потому что хрупка и нуждается в защитнике, а оттого, что рожает наследника и зачастую является носителем власти. Получить руку наследницы обширных земель и высокого титула – кто из рыцарей не мечтает об этом? Оспаривая это право, они убивают друг друга, причем не только на полях сражений и в поединках: имеет место удар кинжалом из-за угла или яд – просто и без лишней траты времени. Но впрочем, – неожиданно спохватилась Вия, – не тороплюсь ли я со своим рассказом? Ведь вы, наверное, завернете в замок, прежде чем направиться к франкам? Думаю, это будет разумно.

– Нет, матушка, мы решили не делать такого крюка, – похоронил ее чаяния Ноэль. – Побудем в монастыре, а потом поживем несколько дней в городе. У Агнес там свой дом, большой, настоящий дворец со слугами. Морозы к тому времени утихнут, и мы отошлем обоз вместе с теплым бельем. Скажи лучше, матушка, что еще ты можешь добавить о Франции? Говорят, там много странствующих монахов.

– Верно, вам с ними не раз доведется повстречаться. Их следует защищать, ибо своими молитвами они служат миропорядку.

– Монахи эти – бездельники! Церковные выкормыши! – не замедлила обозначить Агнес свое отношение к черному духовенству.

Пропустив ее выпад против братьев во Христе, Вия наставительно продолжала:

– Охрана монаха рыцарем приравнивается к его исповеди, ибо молитва человека божьего искупает проступки мирской души. От молитвы монаха зависит удача, здоровье и милость Господня.

– Моя матушка добавила бы еще, что эта братия денно и нощно сражается с силами зла молитвенными песнопениями и умерщвлением плоти. И вообще, монахи находятся на высшем духовном уровне развития человечества, ибо непорочны, – усмехнулась Агнес.

– А разве не так?

– Нудно и глупо, от этого гудит в голове. Не сердись, мать Вия, но вам бы сойтись вдвоем – неплохая вышла бы пара. Во всяком случае, настоятельнице монастыря тема эта весьма близка по духу. Честное слово, Ноэль, так и хочется взять с собой твою матушку: мило поболтав об основах миропорядка, угодных Господу, мать Урсула, думаю, кое о чем поведала бы своей собеседнице.

Выразительно посмотрев при этом на брата, Агнес тряхнула головой, словно избавляясь от ненавистного ей направления беседы, и заговорила о другом, в частности, о языке франков.