Два Генриха

Вия сообщила, что во Франции, как и в Германии, много областей и в каждой свой говор, хотя, по сути, язык везде одинаков. По этому поводу она не беспокоилась, успев уже убедиться, что Агнес неплохо знает язык франков: в замке герцога Баварского долгое время жили несколько бургундов. Как и она, они были пажами, потом оруженосцами. Ноэль тоже неплохо изъяснялся на языке восточных франков: его матерью все же была француженка, к тому же в замке жил священник из Лангра, по просьбе отца дававший уроки молодому графу.

Говорили еще долго, пока не стали слипаться глаза, а утром – ясным и морозным – простились у ворот замка. Вия вручила сыну медную флягу:

– Возьми, Ноэль, пригодится. – И пояснила, указывая обоим на свой дар: – Здесь отвар из корней и плодов лечебных растений; вылей немного в бокал с водой и смело пей понемногу – снимает хворь. А это, – она протянула еще берестяную коробочку, – корпии, пропитанные ночной росой, настоянной на травах. Приложи к ране – вмиг заживет. Здесь же комок, темный, вязкий, похожий на тесто – чудодейственная мазь от воспалений, простуды, опять же лечит раны. Не думай, что я смеюсь. Многим спасла жизнь. Твоя бабка была знахаркой: варила всевозможные зелья, помогала женщинам избавиться от нежелательного плода, могла дать мужчине силу и отобрать ее, изготовляла вино от прострелов в спине и болей в желудке, могла избавить от лихорадки, пяточных и головных болей. Умение ее ко мне перешло, я была способной ученицей. А что могу гадать, заглядывая в будущее, так то у меня от предков по линии короля Пипина. Агнес, дочка, припрячь-ка ты это у себя, – протянула она свои снадобья сестре Ноэля, – так оно будет надежнее.

– Ноэль, у тебя мать – настоящее сокровище! – воскликнула Агнес, целуя руку Вие.

К другой руке припал губами сын.

Граф Эд обнял молодых людей, крепко прижав к себе, и расцеловал по очереди. Потом сказал, не удержав слезу:

– Летите, голуби, по белу свету. Волен ли кто удержать вас здесь? Нет такой силы, как нет над вами власти, сами себе вы господа. Один Бог властен над человеком. Не забывайте же возносить молитвы Христу и Пречистой Деве, матери Его, которые не оставят вас своей милостью.

С этими словами маленькая кавалькада тронулась в путь.

* * *

День выдался погожий, безветренный; морозило не сильно; снег искрился в бледных лучах висевшего над горизонтом ленивого солнца по обеим сторонам торгового пути на Констанц. Но уже на другой день, после ночевки в одном из забытых богом и людьми селений, заметно похолодало, завьюжило, и от этого холод пробирал до костей. Ехали, держась вех, которые купцы ставят по обе стороны дорог, пропадающих из поля зрения не только зимой, но и летом, когда буйно поднимаются травы.

Светлый день был короток, и путешествие длилось всего несколько часов, до наступления темноты. Не видя поблизости жилища, останавливались в лесу, ставили шатер, разводили огонь, а ночью охраняли стоянку от нападения непрошеных гостей и волков. Последние, впрочем, не решались нападать по ночам, ибо ярко горел костер, днем тоже держались поодаль. Однажды, правда, предприняли нападение небольшой стаей, но маленькое войско вмиг ощетинилось стрелами, метко разившими голодных хищников. Потеряв троих, волки отбежали и, когда всадники отъехали на достаточно безопасное расстояние, принялись пожирать своих собратьев.

Прошел еще день, а метель не унималась. Снег резал глаза, слепил, забирался под шубы, воротники. Мороз леденил носы, уши, пальцы рук, а колючие снежинки, гонимые ветром, жалили лицо. Кутаясь в шубу из волчьих шкур, Ноэль выразил неудовольствие по поводу столь спешного отъезда из замка. В самом деле, отчего было не подождать до лета? Хотя бы до весны?

– Мать стара уже, – послышалось в ответ из-под мехового воротника. – Умрет, не повидав меня – вовек себе не прощу. Она мечтает увидеться с тобой, я ведь говорила уже. Ради того, чтобы доставить ей радость, я отправилась бы в путешествие на край земли. Разве можно тянуть время, ожидая теплых дней?

– Проклятый ветер, никак не уймется, – пробурчал Ноэль, похлопывая рукавицами друг о друга. – Снег упорно бьет по глазам, обжигает, точно огнем. Кажется, все силы ада ополчились против нас, преграждая путь встречным ветром.

– Ты слышал слова старой ключницы, чтоб ей потерять последние два зуба! Она уверяла, что как минимум на неделю установится мягкая, безветренная погода без снегопада.

– Старая ведьма! И она еще утверждает, что умеет предсказывать холода, силу ветра и снежные метели!

– Говорит, будто за несколько дней до непогоды у нее начинают ныть колени. А поскольку они не ныли…

– Убей меня молния, если я еще поверю старой колдунье!.. А как там наш оруженосец?

Оба оглянулись назад. Пять лошадей шли без всадников, привязанные к саням. Арни сидел в них, закутавшись в шубу, и, натянув на уши заячью шапку, как ни в чем не бывало напевал веселую песенку саксонских крестьян. Из-под высокого воротника торчал только его красный нос. Остальные рыцари кутались в шубы рядом с ним.

– Молодец, он не унывает, – усмехнулась Агнес.