Два героя. Последний инка

Так или иначе, но наш арендатор был доволен делами рук своих. И вот теперь под вечер он спокойно сидел за стаканом лимонада из лесных фруктов и курил сигару. Да, он курил. Живя на своем передовом посту среди, индейцев, он привык курить.

Вдруг хорошо знакомые, но давно уже не слышанные им звуки прервали его мечтания. Кто-то скакал на лошади. Он всмотрелся: из высокой травы саванны показались два всадника, ехавшие со стороны золотых приисков.

Он узнал ехавшего впереди и обрадовавшись крикнул:

— Здравствуй, Хойеда!

Но лицо его тотчас омрачилось, когда в другом всаднике он узнал Кастанеду:

— Редкие гости, — говорил он, в то время как прибывшие слезали с лошадей и привязывали их к столбам веранды. — Чем обязан я твоему посещению, Хойеда?

— А ведь ты отлично устроился, Маркена, — сказал он. — Даже цветы есть на веранде. Эти чистые дорожки, прекрасный огород с овощами, а там обширные поля бататов и бобов! Друг мой, с твоим поместьем ты мог прокормить целый полк. Нехорошо только, что ты поселился так далеко от нашего форта. Но шутки в сторону! Мы очень голодны и не дурно бы подкрепиться чем-нибудь.

— Чем могу служить вам? — улыбаясь спросил Маркена.

— Чем можешь служить! Какой гордый вопрос! Из Изабеллы шлют нам все меньше и меньше и мы живем только бататами. Адмирал отправился на дальнейшие открытия, а его братец Диего экономничает еще более. Мы голодны и будем довольны даже индейским хлебом.

— Как, хлебом индейским! — вмешался Кастанеда: — это слишком скромно; у него найдется что-нибудь и получше. Разве он не владеет целыми стадами! Для нас можно заколоть и быка.

— Ну, этого я не имею права сделать, — возразил Маркена.

— Тебе известно, Кастанеда, что адмирал запретил лов на Эспаньоле. Но подождите, я велю сейчас своей кухарке зажарить утку.

— Жареная утка! — вскричал Хойеда. — Да это роскошь!

— А если вы останетесь у меня и завтра, то в честь вашего приезда мы изжарим молочного поросенка!

Он ушел, гости переглянулись с изумлением.

— Да он тут живет по-княжески! — сказал Хойеда, — чего доброго, у него найдутся и масло, и молоко.

— Он и табак курит, как индейцы, — заговорил Кастанеда, — и держит кухарок, умеющих жарить уток. О, да это открытие стоит золотоносной мины на Эспаньоле! Нам надо почаще сюда заглядывать, чтобы поесть как следует. Только не нужно говорить ничего о нашем открытии в Чибао, иначе сюда явится все полчище. Ты ведь знаешь, что они и без того хотели идти сюда и забрать скот.

Между тем Маркена вернулся. На деревянной тарелке он принес несколько блинов и предложил их гостям в качестве закуски.

— Это что за штука? — спросил Хойеда. — А, очень вкусно!

— Это хлеб из кассавы, — объяснил Маркена, — моя главная пища наряду с бататами. Хотите видеть растение, из которого он приготовляется?

Он провел гостей через весь огород к ряду высоких кустов, листья которых походили на кисти рук. Один куст был наполовину вытащен из земли. Маркена отрезал ножом кусок корня и показал его гостям.

— Смотрите, — говорил он, — сколько молочного соку в этом корне. Не пробуйте его, он ядовит! Но в этом корне есть мука, которую нужно сначала растереть, несколько раз промыть и выжать, а потом, что останется, высушить на огне; получается прекрасная мука, из которой пекут тот хлеб, что вы ели.

— Великолепно! — воскликнул Кастанеда.

— Да, в этом Новом Свете, больше богатств, чем мы думаем, — восторженно сказал Маркена. — Какие деревья я нашел в лесу! Надо будет попросить дона Диего прислать ко мне столяра.

— Вот выдумал! Да ты, брат, тут живешь, как отшельник в пустыне и не знаешь; что делается на свете, — сказал Хойеда. — В колонии, брат, теперь не до того. Среди индейцев зреет бунт. Они не прочь с Изабеллой распорядиться так же, как с Навидадом. В приисковых округах доходило уже до стычек и один испанец убит. Нам необходимо предупредить дикарей.

— Как, вы хотите начать войну с ними? — спросил Маркена с беспокойством.

— Этот сброд бунтует, — продолжал Хойеда. — И больше всех собака Каонабо, не получивший еще возмездия за убийство в Навидаде. Скажи кстати, нет ли тут через Черные горы, за твоим поместьем, дороги к Каонабо, по которой можно было бы проехать верхом.

— Дорога есть, но только на вершине горы она так крута, что о проезде верхом не может быть и речи.

— Мой конь надежный, — самоуверенно сказал Хойеда. — Можешь ты указать мне эту дорогу?

— Охотно. Ты можешь проследить ее по моей карте, а завтра я тебя сведу туда. Только я тебе повторяю, что дорога годится разве для какого-нибудь легендарного скакуна.

— По карте? — спросил Кастанеда: — разве ты и карты составляешь здесь?

— Да, я намечаю для себя дороги, чтобы не заблудиться в лесу во время своих экскурсий.

— Должно быть, ты ищешь золото? — насмешливо спросил Кастанеда.

Маркена смутился, но тотчас же спокойно ответил:

— Нет, это не цель моих скитаний. Я ищу пряностей и благоухающих деревьев, потому что, если мы находимся на границе Индии, то здесь должны расти гвоздика, корица, мускатный орех и сандаловое дерево. Произведения эти могли бы быть не менее золота полезны для Испании.