Два игрока бросают вызов всему миру

— Наши враги — боги, воплощение зла, истязающего мир. Наш шанс на победу — минимальный, обязательное условие — быть незаметными, а значит, даже если мы победим, мы не останемся ни в чьей памяти или истории. Мы — призраки, а призраки не говорят. И все же, если нам удастся претворить эту игру в жизнь и победить в ней... — Рику сделал паузу: пришло время раскрыть смысл своей задумки. Итак, Зачем им это все? Ради чего им стараться? Зачем пытаться превратить этот спятивший мир в игру?.. Его ответ был прост:

— ...мы сможем умереть с чистой совестью, зная, что прожили эту жизнь не зря!

Итак...

— Прошу остаться только тех, кто готов идти со мной до конца.

Открыв товарищам самые сокровенные свои мысли, Рику закрыл глаза и стал ждать, пока все несогласные не уйдут. В глубине души он понимал, что мало кто захочет присоединиться к нему в его затее. Все, кого собрал здесь Рику, были необычайно смышлеными ребятами: много раз им приходилось выживать, оказываясь на волосок от гибели. Пусть другие расы и считали людей отбросами, но среди отбросов эти 177 человек были лучшими из лучших. И все же Рику не сомневался, что никто не останется.

«Да ты чокнулся!»

«Играй в свои дурацкие игры сам!»

Но пусть даже останутся только он и Шви, они все равно начнут эту игру. Просто в таком случае шансы на победу снизятся с одного на миллиард до одного на триллион — что тут страшного? Однако, по правде сказать, идей, как провернуть такое вдвоем, у Рику пока не было... И тем не менее...

Он мысленно отсчитал десять минут, затем открыл глаза и окинул взглядом помещение.

Все 177 «призраков» остались на своих местах.

— Э... Ну... Скажу вам честно... растерянно обратился он к присутствующим, уже уставшим к тому времени ждать, когда же он, наконец, откроет глаза. — Я думал, вы окажетесь поумнее.

«Призраки» дружно заухмылялись:

— Эй-эй, что за лажа, командир? Ошибаешься на первом же ходу? Не очень оптимистичное начало...

— Рику, думаешь, умные на этом свете еще не перевелись?

— Безумие? Покажите мне что-нибудь более безумное, чем этот мир!

— Умные такому миру предпочтут смерть, а мудрые — предпочтут в нем вообще не рождаться.

— Ты ведь сам выбрал нас, Рику, — тех, кому удавалось выживать по сей день.

Все они выглядели радостными.

— Кто ты сам после этого, если выбрал одних дураков?

Рику ухмыльнулся им в ответ. Люди действительно глупы, и, чтобы эта глупость их не убила, они учатся, становясь умнее с каждым днем. Изо всех сил напрягая извилины, накапливая опыт, бесконечно оттачивая мастерство, они выживают в мире, который не стоит того, чтобы в нем жить. Люди — гордые глупцы, слабаки, но их упорство заслуживает уважения.

— Мы родились в этом мире против нашей воли...

— Живем бессмысленно в этом аду...

— Зато хоть умрем красиво! Меня все устраивает!

— Разве этого мало, командир?

— Доверяем тебе распорядиться нашими жизнями в самой крутой манере, командир!

Рику скрыл лицо под капюшоном.

— Да вы, я смотрю, совсем головы потеряли, — сказал он деланно разочарованным тоном. — Ну, тогда смотрите! — с радостной ухмылкой он развернул на столе карту мира, созданную за пять лет его кропотливым трудом и ценой десятков жизней его товарищей.

Сто семьдесят девять «призраков» — включая самого Рику и Шви — обступили карту-игровую доску.

— Начнем игру! — объявил Рику и приготовился поведать всем детали плана.

— Ашшейто! — откликнулись «призраки».

— А вот это слово отныне мы произносить не будем. Больше не нужно клясться выполнять чужую волю. Теперь мы добровольно клянемся выполнять оглашенные мной правила, поэтому теперь наше слово — «Ашшенто».

Так люди-невидимки связали себя клятвой. Потерявшие надежду, отчаявшиеся даже отчаиваться и уставшие от всего, 179 «призраков» решили действовать, несмотря на то, что теперь их якобы не существовало.

* * *

После того как собрание закончилось, Рику и Шви, как обычно, устроили карточную партию у входа в штаб.

— Рику... Я все-таки... не могу понять... человеческую душу, — вздохнула Шви.

На ее глазах все товарищи Рику постигли его душу и их сердца откликнулись. Все, кроме самой Шви. Ей было очень грустно оттого, что она одна чего-то не понимала.

— Вероятность успеха... любого из ваших... планов... не достигает... и одного процента...

А вероятность того, что все они сработают, соответственно, и вовсе стремилась к...

— Ну вот смотри, Шви! — сказал вдруг Рику, прерывая ее невеселые размышления. — О каких вероятностях ты мне рассказываешь? О таких? — Рику не разбирался в математике экс-макин, поэтому говорил скорее наугад. — Вероятность того, что на брошенной кости выпадет шестерка — один к шести. Вероятность того, что шестерка выпадет два раза подряд — это один к шести и еще раз один к шести, то есть один к тридцати шести. Не знаю, сколько это будет в процентах, но суть такая?

— Да... и поэтому...

Шви никогда не умаляла способности Рику, но все же то, как легко он разобрался в их математике, не могло ее не удивить. Но именно поэтому она и хотела обратить его внимание на столь низкую вероятность успеха.