Два игрока бросают вызов всему миру

— Мы не можем потерять Рику, Алей. Да и ты еще молодой. Так что выбор очевиден.

— Но... Но все равно...

Иван снова улыбнулся и, развязав шнурок противогаза, медленно снял его.

— Иван?!

Холодный воздух помещения неожиданно успокоил его. Ветер приятно рассеивал запахи пота и звериных шкур.

— Да ладно. Умереть за друзей и семью — это разве плохо? — с этими словами Иван сунул в руки дрожащему Алею свой противогаз.

— Черт... Дерьмо... Черт!!!

Иван похлопал старого друга по плечу и обернулся к Рику. Посмотрел прямо в его черные глаза за стеклами защитных очков.

— Пока, Рику. Позаботься о моей семье и дочке.

Рику не шелохнулся. Не отводя взгляда, он коротко кивнул.

— Позабочусь.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга молча. Затем у Ивана вдруг вырвалось:

— Извини.

— За что? — непонимающе спросил Рику.

— Извини, — просто повторил Иван.

— Иван, ты же... — дрожащим голосом начал было Алей, но Иван уже повернулся к ним спиной, пытаясь скрыть нахлынувшие чувства, и помахал на прощание рукой.

— Алей, будешь защищать Рику за нас двоих. А я уйду первым.

* * *

Трое юношей одновременно выпрыгнули из тени и побежали в противоположные стороны: Рику и Алей — в одну, пригнувшись, мелкими шагами, Иван — в другую, что есть силы, не стесняясь никакого шума.

Услышав за собой рев твари, Иван, не сбавляя темпа, обернулся и увидел, что враг заметил его и пустился в погоню, расшвыривая в стороны металлические обломки. Под черной шкурой демонии проступали огромные мускулы. Из пасти, занимавшей половину морды, торчали острые клыки. Но Иван, вместо того чтобы испугаться, лишь довольно кивнул, увидев, что чудовище клюнуло на наживку. Ведь Рику и Алей в это же самое время изо всех сил мчались в обратную сторону, удаляясь от опасности. Все внимание демонии было поглощено Иваном, и его товарищей она даже не заметила.

— Ха-ха-ха! — повернувшись вперед, Иван ускорил бег.

План сработал. Осталось только увести чудовище как можно дальше отсюда. Кому не хочется выложиться по полной в своем последнем задании? Да, его роль на этом будет сыграна. Бежать что есть сил — совсем не сложная задача.

— Прости, Рику, что спихиваем на тебя самое трудное... Паршиво это все... Но ты не подведи. Черт...

Иван-то быстро отстреляется — уже через пару минут, а может, и секунд. А вот Рику впереди ждала жизнь, полная опасностей и мучений.

Он вспомнил черные, как бездна, глаза Рику. Даже в тот последний миг они ничего не выражали: ни страха, ни колебаний, ни растерянности. Ни даже печали или мук совести. Но именно это убедило его довериться мальцу и пожертвовать собой по его приказу. Хозяин этих черных глаз мог заставить кого угодно отдать жизнь, потому что лучше всех знал, как ею нужно распорядиться.

— Я знаю, что тебе тяжело, Рику... Но кроме тебя нам попросту не на кого положиться.

Поэтому он и извинился — за то, что они заставили командира отправить человека на смерть.

Иван, конечно же, хотел жить. Дома его ждали жена и ненаглядная дочка. Он с куда большей радостью сбежал бы отсюда и умер в окружении своей семьи. Но, по сути, какая разница, где тебя настигнет смерть...

— А-а-а-а-а!!!

Иван подумал о том, какой же он эгоист. Даже сейчас он все равно мечтал о личном счастье. Он не хотел, чтобы все так бессмысленно закончилось.

— Прости, прости! Прости нас, пожалуйста!

Какой смысл жить в этом сломанном, безумном и несправедливом мире? Какой смысл рождаться, пресмыкаться всю жизнь в поисках крох счастья, чтобы в конце лишиться даже их и умереть? Какой смысл влачить жалкое существование?

Именно их командир, Рику, дал им ответ на этот вопрос. Они жили и умирали, защищая друг друга и свои семьи, чтобы потом кто-то другой, после них, дожил до конца войны. Идеальная цель. Какой лучший смысл жизни можно придумать? Разве это не самый достойный повод умереть? Об этом можно даже заявить вслух!

— Я умираю за друзей и семью!!!

Без сомнений — это лучшее, ради чего стоит умереть!

Запахло мертвечиной — признак скорой и неизбежной смерти.

— Рику!!! Это все ведь когда-нибудь кончится, правда?!

Ответа не было. Впрочем, Иван его и не ждал. Это «когда-нибудь» его уже не волновало. Мир был слишком жесток, чтобы на что-то надеяться и чтобы даже позволить себе впасть в отчаяние. Ни в прошлом, ни в будущем, ни в настоящем человечество не ждало ничего хорошего. Все, что им было дозволено — выживать, отчаянно бороться за каждый миг своей жалкой жизни, даже если он будет последним.

— А-а-а-а...

Теперь он мог только бежать.

— А-а-а-а!!!

Бежать вперед, крича что есть мочи, показывая, что он еще здесь. И когда он падет, кто-нибудь другой возьмет на себя его ношу.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Это все, что было позволено людям.

— А-а-а...

И его голос стих.

* * *