Два колдующих дитя

Наваждение мгновенно пропало и время, секунду назад замедлившее свой бег, понеслось с прежней скоростью. Впервые за свою недолгую жизнь, Литта ощутила новое чувство, охватившее ее под жарким солнцем родного края. Охваченная злостью ко всему живому, девочка зажмурилась, стараясь выровнять свое дыхание.

Справа от города, в стороне, дымили алмазные шахты. Она вспомнила, как они вместе с дочерьми Самоса бегали туда. Люди, привезенные из Цве к тому времени уже получили жилье и были более адаптированы к жизни в Приаме, но несмотря на это Ювэр продолжала им помогать. Она брала кувшинчик с водой и омывала руки каждого работяги, что выходил вечером на поверхность, оставив позади, глубоко внизу, часы своего труда. Литта вспомнила, как они улыбались, как были благодарны заботе маленькой принцессы.

Все воспоминания рассеялись как дымка и Литта вернулась в свою удручающую реальность, открыв глаза. Они с матерью затеяли путешествие за быком, за особенным быком, как было сказано, и девочка знала, что Каро под силу создать что-то этакое. Литта никак не могла признаться матери, что ей не нужен трон, не нужен Приам и длинное, утомительное путешествие тоже. Ей хотелось свободы, приключений, но не тех, что вели к смерти и свержению короля. Она с некоторой досадой и завистью смотрела на рыбаков, бывающих на разных островах Нового и Старого мира, пробующих незнакомую еду и слушающих рассказы жителей столиц. Литта вновь посмотрела на мать и была готова погрузиться в себя еще глубже, но ей на плечо легла тяжелая рука. Калеаб смотрел на девочку сверху вниз, весь мокрый от пота и протягивал широкую ладонь, на которой лежали два инжира и половинка яблока. Литта молча взяла угощение, принялась вяло жевать фрукт. Старик плюхнулся рядом с ней на песок и вытер рукой лоб, который тут же заблестел вновь.

– И как вы жили в этой жаре? – спросил он. В нос Литты ударил едкий запах пота, кислый и резкий, отбивший весь аппетит.

– Ко всему можно привыкнуть, – сказала она и отложила инжир.

– Город хорош. – пропел Калеаб и потянул воздух широкими ноздрями. – Я видел быков у порта. Вернее, их туши.

Мужчина глянул на Литту, но она лишь повела плечом.

– Самос хитер, – Калеаб одобрительно усмехнулся. – Даже после того, как все жители Приама похоронили вас, он продолжает истреблять животных.

Литта повернулась к нему, и он стал разглядывать ее глаза. Желтая ткань шали красиво подчеркивала загорелую кожу, а сами зрачки стали глубже, будто он глядел в глаза Каро. Калеаб опустился на спину, а затем перевернулся на бок.

– Можно было бы просто схватить Самоса и вывезти к островам Старого мира. Спокойно перерезать горло и все. – Калеаб усмехнулся. Он прошелся взглядом по тощей фигуре девочке, пока она задумчиво смотрела вдаль.

– Кара Тавота настигнет везде. – ответила Литта. – Неужели ты этого не знаешь?

Не настигнет, если ты достаточно умен, подумал Калеаб, но не сказал этого девочке.

– Каро готова понести кару, – ответил старик. – Даже если Митши убьет твоего дядю вина ляжет на плечи твоей матери.

Литта промолчала. Старик вновь усмехнулся и повернул голову к Каро, сидящей чуть дальше. Сумасшедшая, подумал Калеаб, глядя как женщина перебирала пальцами песок.

Элла помогла сестре надеть золотое платье. Все ремешки, что шли под грудью и на бедрах, подчеркивали загорелую, тонкую фигуру девушки. Когда Ювэр повернулась к сестре, та улыбнулась самой искренней улыбкой. Элла добавила к наряду обруч, с которого по бокам свисали тонкие нити с нанизанными на них розовыми бусинами. Ювэр подошла к зеркалу, чтобы полюбоваться собой, а Элла села на постель сестры. Легкая штора, подхваченная ветром из открытого окна, прошлась по коже девушки и вслед за этим по плечу пробежали мурашки. Она поежилась и пересела на другой край – ей и так было волнительно отпускать сестру.

Приам затих. Король Мали спал в гостевой комнате, привыкший рано ложиться, он уже храпел на своей постели и ему было невдомек, что жизнь в доме правителей края пустынь продолжалась. Когда стены дома остыли, для Самоса и его жены наступило время уединения – король перебирал документы в кабинете и расчесывал язвы, Ясмин думала о грядущем дне, слуги лениво зевали и мечтали уже, наконец, отправится спать. Со стороны тихий дом, в окнах которого иногда мелькал свет свечей, по-настоящему еще не спал. Девочки, в темноте, делились секретами и рассказывали друг другу о впечатлениях дня, пока под их окнами стража Мали отдыхала под открытым небом.

Элла видела, как Ювэр довольна подарками короля, но молчала, держа мнение о беловолосом человеке при себе, чтобы не расстраивать сестру. И тем не менее будущей королеве Приама было горько осознавать, что ее любимая сестра за один день прониклась симпатией к незнакомому человеку.

Глядя как Ювэр гладила ткань платья, расправляя невидимые складки, Элла легла на постель сестры и уставилась в потолок. Нарисованные звезды смотрели на девушку, переливаясь от света свечей, расставленных по всей комнате и будто насмехались.

Нити прошлого.