Два крыла. Русская фэнтези 2007

— Доброго пути. Да гляди не задерживайся. На девок муромских не заглядывайся. — И лукаво улыбнулся. Илья тоже улыбнулся в ответ, постоял, думая, что учитель обнимет его на дорожку, но Вежда всем своим видом говорил: «Иди». Тогда он, решительно повернувшись, шагнул за ворота и двинулся к околице.

Когда Илья скрылся из виду, Вежда повернулся к родителям. Те стояли враз осиротевшие, сгорбившиеся. Слава снова плакала. Вежда покачал головой:

— Э-э, родители называются. Цыц! — Он погрозил пальцем обоим. — А вы думали, он всегда при вас будет? Не печь небось. Ноги у него есть. Так и пойдет по белу свету. Да недалече он и отправился нынче. Скоро назад будет. Так что нечего хныкать, пошли работать — я хоть разомнусь малость, совсем в лесу одичал с вашим дитятком.

И он, прихватив одной рукой за плечи Чебота, другой — Славу, повлек обоих к дому. Слава ткнулась ему в плечо, но плакать перестала. Вежда что-то негромко добавил, и уже входя в дом, Чеботы рассмеялись, расставаясь с прощальной тоской.

1

До Мурома идти предстояло не меньше седмицы. Никогда еще Илья не уходил от родного села так далеко.

Еще когда мать взялась собирать поутру заплечный мешок, он хотел отобрать, не позволив нянькаться с ним, как с малым, но догадался, что ей от этого станет больно, и удержался. «Потом догляжу», — решил он, но, видя, как Слава хлопочет, и представив, как после нее он лезет в котомку учинять проверку, устыдился и твердо решил совсем не глядеть внутрь. Да и могла ли мать забыть положить в дорогу сыну хоть какую-то малость? Так и вышло: все в мешке нашлось, и, усмехнувшись с нежностью, Илья смекнул, что скорее надо было удерживать матушку от избытка в вещах.

Идти пришлось от одной деревни до другой, каждый раз спрашивая добрых людей о верном направлении. Первую же ночь ему пришлось провести в поле, благо погода стояла жаркая не по весне. В следующий раз он уже был учен и старался выгадать время так, чтобы ночевать только под людским кровом.

Здоровенного парня, каким был он, оглядывали, но никогда не отказывали, помня завет предков о милости к страннику, для порядку ведя к старосте. Выспросив Илью, кто таков да из чьих земель, определяли в избу к какому-нибудь кулаку, где мужики водились не мельче самого Ильи и — что верней — не из робкого десятка. Илья сперва смущался, но скоро его это стало забавлять.

В деревне с чудным именем Глушки, куда он попал на четвертую ночь, тщедушный с виду староста определил его в дом к вдове, сыновьями у которой оказались два здоровенных парубка — каждый на голову выше Ильи. Одно хорошо: и вдова — бойкая тетка, — и оба бугая норова были веселого, не обидного. Звали братьев Ломоть да Ледолом. Тетка Загудиха живо собрала небедный стол, накормив троих немаленьких мужиков (сразу видать, дело привычное). Братья посмеивались, пока мать выспрашивала Илью про то, что и так было ей ведомо от старосты:

— До Мурома, значит, идешь-то?

Илья кивнул.

— Родичи там у тебя али в артель наниматься собрался?

— Кузнец мне нужен тамошний.

— Зачем же в даль-то такую? Нешто своих кузнецов у вас степняки поуволокли?

— Нет, тетушка, мне особенный кузнец нужен, оружейных дел мастер, — простодушно отвечал Илья, решив, что врать ни к чему, и повторяя это уже в котором селе. Братья заинтересованно придвинулись ближе, и старший — Ледолом — встрял:

— А ты что же, молодец, никак в ратники податься решил?

— Решил, — согласился Илья.

Братья переглянулись, улыбаясь.

— Стало быть, бороться ты мастак? — предположил Ломоть, барабаня по столешнице громадными ручищами, на что сейчас же получил от матери:

— А ну не стучи, достучишься до беды!

Ломоть руки убрал, а Илья отмахнулся:

— Какой там мастак. Вот мечом обзаведусь и обучаться стану.

— А чего ждать-то? — снова переглянувшись с братом, продолжил Ломоть. — Давай-ка сейчас и начнем, кости разомнем.

— Заодно и проверим, каков ты есть боец, — поддакнул Ледолом.

Илья давно ждал этого предложения, и нельзя сказать, что оно ему пришлось не по нраву. Мальчишкой он рос не слишком задиристым, но побороться был горазд и потому кивнул:

— А что, можно и проверить.

Тетка Загудиха для порядку немного поворчала на сыновей:

— Все бы им ребра считать у гостей, все бы силушкой мериться, — однако со стола убирать объедки решила погодить и с братьями да Ильей вышла на двор, где было достаточно светло для дружеского поединка.

Весть о том, что братья Загудихины собираются потешиться со странничком честной борьбой, мигом облетела село, и за плетнем тотчас стали видны многочисленные головы сельчан.

— В опрокидки или стукалки? — спросил Ломоть.

— Да мне все едино, — пожал плечами Илья, осматривая широкий двор и прикидывая, много ли тут помяли гостевого народу.

— Ну и славно! — потирая ладони, каждая величиной с хлебную лопату, довольно сказал Ледолом и первым по праву старшинства в семье вышел на середину двора.

Рубахи сняли, чтобы не изорвать. Илья перехватил волосы тесьмой по примеру Вежды, который всегда так делал; братьям же это было ни к чему с их коротко обтесанными кудрями.