Два купидона

Да собирался ли он вообще жениться на ней? Скорее, просто следовал своим планам, намеревался скрыть какую-то собственную цель, а для этого пришлось успокоить родителей. Кто его поймет? Чем дальше он уходит в прошлое, тем меньше ее интересует. Это открытие словно ударило ее — будто свалился груз, который почти месяц она несла на своих плечах. И вовсе она не была влюблена в Роберта — любила не его, а саму идею любви. Считая его ровным, заботливым, щедрым, приписывала ему все качества, которые хотела видеть в муже. Целый месяц ей понадобился, чтобы прояснить это для себя самой. И вот настало время, и она поняла: никогда он не обладал этими качествами! Зато все они — в самой основе характера Уилла.

Кэрри вскочила и заспешила из парка на улицу и домой. Еще один небольшой удар: оказывается, домом она считает просторное белое здание с большими комнатами почти без мебели. Ну и что же, она и Уилл сумеют сделать это здание настоящим домом, наполненным любовью обоих родителей к детям.

Едва влетела в парадную дверь — увидела Уилла: стоит и ждет ее. У нее перехватило дыхание, во рту пересохло, так он хорош: угольно-серые слаксы, расстегнутый ворот ослепительно белой рубашки открывает сильную, загорелую шею; легкий пиджак перекинут через руку. Он обвел пронизывающим взглядом ее пылающие щеки и развевающиеся волосы и вдруг мягко, почти нежно проинформировал:

— Эдит посмотрит за ребятишками. Я заказал столик — пообедаем, если хочешь переменить обстановку.

— Хо… хорошо, — едва выговорила Кэрри и проскользнула мимо него в холл.

Что готовилась она сказать ему, вернувшись в дом? Стоило узреть его в ожидании ее персоны, полного мужской силы, прекрасного, уверенного в себе, — все мудрые мысли разлетелись, как осенние листья на ветру. Снять дневной грим, принять душ — это быстро. Что бы такое надеть? Вот, подойдет это красивое летнее платье из набивной ткани в подсолнухах и маках; к нему легкие, открытые плетеные туфельки, алые, с Т-образной застежкой. Волосы она скрутила в пушистый, кудрявый узел на макушке. Сделала свежий макияж, брызнула дрожащей рукой духи и, помедлив с минуту, прижала пальцы к бунтующему животу. Сейчас обедать, вероятно, не лучшая идея — она так себя чувствует, что и кусочка не проглотит. Но не надо быть трусихой! Кэрри подхватила невесомую шаль и как на крыльях помчалась к Уиллу. В его быстром взгляде мелькнула тень одобрения.

— Уже готова? Отлично. Я опущу крышу — твоя прическа не пострадает.

— А проверить, как там дети, перед отъездом? — Она нервно улыбнулась и облизала губы.

— Видишь, у тебя уже срабатывает материнский инстинкт.

Она ответила быстрой улыбкой и заспешила в его спальню. Ариана и Джейкоб спокойно спят в своих кроватках; Эдит, в кресле-качалке, с журналом в руках, успокоила ее:

— Все в полном порядке, Кэрри, желаю вам обоим весело провести время.

Знала бы Эдит, как натянуты у нее нервы. Веселым этот вечер уж точно не будет. Уилл открыл и галантно подержал для нее дверь. Она уселась, завозилась с ремнем безопасности и принялась разглядывать пейзажи, встречные машины, каждую секунду ощущая рядом присутствие нового Уилла — мужчины, который за ней ухаживает. В течение двух прошедших недель, когда они оставались вдвоем, им было о чем поговорить: близнецы, галерея, Кир Литтл и выставка ее работ, запланированная на август. А сейчас молчание тянется, как эластичная лента, — натяжение такое сильное, что лента вот-вот вырвется…

У ресторана Уилл помог ей выйти из машины и провел в зал, заботливо направляя ее движение легким прикосновением руки к спине. Метрдотель сопроводил их до уединенного столика: ваза с роскошными красными розами на длинных стеблях ждала ее здесь. От их красоты у Кэрри перехватило дыхание; она села, не отрывая глаз от цветов и слыша, как Уилл заказывает шампанское.

— Это ты… все сделал? — Она наконец на него взглянула.

— Конечно, а кто же? — В глазах его сверкнуло изумление. — Ресторан прогорел бы, если бы ставил дюжину роз на каждый стол.

— И шампанское… — Кэрри прокашлялась.

— Не каждый вечер в жизни я собираюсь обручиться.

— Уилл, я еще не сказала, что выйду за тебя замуж. — Она откинулась на спинку стула и потрогала дрожащими пальцами лоб.

— Что ж, назови меня оптимистом.

— Ты оптимист, — послушно согласилась она. — И я беру назад свои слова, что тебе надо учиться ухаживать за женщиной.

— Но я не романтик.

— Розы, шампанское… остается обручальное кольцо.

Уилл опустил руку в карман, и она судорожно сглотнула, пробормотав:

— О Боже!

— За этим дело не станет. — Уилл извлек черную бархатную коробочку.

— Ты все спланировал заранее? — Подозрительная сдержанность в ее голосе не предвещала бурной радости.

— Заранее, — признался он. — Ты же знаешь, я состоял в бойскаутах Америки.

— Нет, не знаю.

— Так я все еще следую их девизу — «Будь готов!».

— Уверена — руководители скаутов гордились бы тобой.

Уилл усмехнулся и, держа коробку в пальцах, открыл крышку: на бархатной подушечке искрился и играл гранями изысканный рубин — грушевидный, в простой золотой оправе.

— Ох, Уилл! Какое чудо!