Два ледокола: другая история Второй мировой

Ибо новый начальник в Женеве Вас не рассмотрел, по-Вашему, крайне несправедливо оценил Ваши усилия… Посему уж больно сокрушителен был бы Ваш полет вниз с Женевского Монблана… И грустно, и скучно… Вот Вы и решили податься… Но как только все улеглось, огляделись Вы в Бристоле — скукота… А в голове столько невысказанных идей. Вот этим Вас Запад и покорил. Тем, что напечатал это невысказанное… И вот тут Ваш максимализм и выдал на-гора все то, отчего у читателя до сих пор захватывает дух… И самое смешное — за это еще и хорошо платят…

И серия невысказанного пошла в тираж.

Максимализм этот и в Вашем литературном псевдониме — «Суворов»…, мельче брать не будем… Верно? И высшая мера наказания, пусть и заочно… пусть и оспоренная коллегами… Но однако — высшая. Вот корреспондентка-ведущая на «Радио Свобода» аж поперхнулась, когда Минкин напомнил и обозначил цену Ваших прежних заслуг перед СССР. Не по себе нонешней молодежи такие приговоры, как «высшая мера»…

Я это к тому, что есть что-то, говоря термином научного языка Георга Гегеля, имманентно присущее русскому характеру. Что-то такое, что работает не «благодаря», а «вопреки».

А вот Вы, тов. Резун, так и не поняли характеров Ваших любимых героев— Маршала Советского Союза Григория Ивановича Кулика и генерала армии Дмитрия Григорьевича Павлова. Мол, по-Вашему, преступники они… И не за итоги начала Великой Отечественной войны летних месяцев 1941 года, а тем преступники, что в конце 30-х годов воевали с фашистским режимом Франко в Испании. Мол, что биться с чужим фашистом, когда в стране СССР сидит уже собственный — в крови миллионов пострелянных им сограждан?[13]

Ну, во-первых, согласно данным подготовленным историком В.Н. Земсковым из ГА РФ, ф. 9401, оп. 1, д. 4157, л. 201–205[14], общее число осужденных к высшей мере социальной защиты среди контрреволюционных и других особо опасных государственных преступлений в СССР в период с 1927 года, когда Сталин получил полный политический контроль, и по 1936 год, когда мы начали оказывать интернациональную помощь Испании, составило 45 тыс. 478 человек. Сплюсуйте погодовые данные таблиц Земскова, тов. Резун, самостоятельно. Я, конечно, очень понимаю Ваш острый нонешний бристольский взгляд на историю, но потрудитесь эти данные перепроверить по своим источникам. Мало ли…

Справочно могу сообщить: сейчас современный Китай ежегодно приводит в исполнение высшую меру для порядка 3 тыс. 500 своих сограждан. За десять лет — это сходный порядок цифр со «сталинским террором».

Да если нам взять в учет последствия строительства свободного общества предпринимателей в России и любимого примата частной собственности, по Резуну, то только за период 1990–2000 годов на улицах российских городов в пальбе и взрывах за результаты этого свободного предпринимательства ежегодно гибло до 5 тысяч человек. То есть за десять лет реформ Гайдара и указов Ельцина в распыл пущено более 50 тысяч российских граждан. Согласитесь — это поэффективнее сталинских выводов к стенке к 1937 году.

Ноне ежегодно более 30 тысяч граждан моей страны платят своими жизнями за пограничное попустительство РФ с бывшими советскими республиками разваленного СССР на своем юге, где так и не появилось полноценного пограничного контроля, что привело к образованию гигантского канала азиатского наркотрафика через нашу территорию. А это тянет на треть миллиона погибших за эти десять лет уже во времена правления Путина — Медведева. Это больше общих потерь Советской армии за все 10 лет афганской войны. Такая оценка содержится в отчете «Наркомания, преступность и мятежники. Транснациональная угроза афганского опиума», опубликованном осенью 2009 года Управлением ООН по наркотикам и преступности.

Так что здесь тот случай, когда мне нельзя не согласиться с мнением Александра Минкина, что регулярно пишет письма нашим президентам.

С Александром Викторовичем у нас разговор еще впереди… будет о чем.

Но вот выдержка Минкина из очередного его «президентского письма» по результатам именно этого доклада Управления ООН по наркотикам. Что называется, изложено не бровь, а в глаз: