Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

Какое счастье, когда вокруг лишь развалины его жизни. Когда Малфой стоял одной ногой в могиле. Где здесь хоть щепотка чего-то хорошего?

В нём только разинувшая смердящая пасть безысходной пропасти. Вот что в нём есть. И ни капли счастья…

Хлопок послышался где-то позади него. Малфой даже не обернулся, ориентируясь только на звук каблуков. Она назло шла медленно, растягивая каждый шаг, пока не остановилась совсем рядом. Позади него. Драко чувствовал холод, исходящий от неё. Чувствовал её руки у себя на плечах, видел длинные ногти и то, как она поигрывала пальцами, когда наклонилась ближе к нему и втянула носом воздух.

— Ты пахнешь чужой любовью…

Драко не реагировал. Не мог позволить себе такую вольность. Не мог раскрыть себя ещё больше.

Мортифера цокнула языком, убрала одну руку, а второй провела по его щеке, задев острыми, как опасные бритвы, ногтями. Отойдя в сторону, к камину, повернулась к нему спиной.

— Твоё послание мне, — он поднял журнал с пола и кинул в её сторону, — совсем мимо.

— Решил развлечься? — вскрикнула она, резко поворачиваясь. — Решил заполнить свои последние дни этой грязнокровкой?

— Когда-то ты ей восхищалась, — ударил он по больному. Поднявшись на ноги, встал напротив неё, глядя на то, как в её руке вместо палочки привычно лежал нож.

— Восхищалась, — согласилась она, но зло и надменно. — Восхищалась той, которая поспособствовала смерти ублюдку-отцу. Но ты…

Малфой даже не двинулся с места. Даже не моргнул, когда в его голову полетел нож. Он смотрел на то, как остановившийся кончик лезвия завис в сантиметрах от лица. Смотрел на то, как зло ступила вперёд Мортифера, хватаясь за ручку ножа и пытаясь вдавить рукоять вперёд. Но сила непреложного обета не позволяла ей причинить ему вред.

— Ненавижу! — прорычала она, хватаясь за нож и занося его вверх. — Ненавижу!

Раз за разом острие останавливалось — то у виска, то у свода шеи, то у сердца. Девушка бешено дышала, её прекрасное лицо исказилось в гримасе гнева, когда она всё ещё отчаянно пыталась навредить ему.

— Думаешь, мне очень нравится знать, что из-за этого, — она задрала рукав платья и, боже, провела ножом вдоль предплечья; на тонком порезе появилось свечение, и Мортифера двумя пальцами схватила нить, потянув её вверх, — я скоро умру? Из-за того, что ты не желаешь жениться на мне? Не делай из меня истеричку, Драко!

Последние слова защекотали голову. Он ухмыльнулся и обнажил зубы, выбеляя улыбку, и этим сильнее её взбесил.

— Нам осталось три недели, Драко, — хмыкнула она. Её глаза блестели. — Тебе смешно? Мы не доживём до первого дня следующего года, а всё потому, что таков срок выполнения условий… Ты не знал?

Он не знал.

Предполагал, что срок короткий, но не настолько. Три недели… двадцать один день до смерти.

Когда это время, отведённое ему, сформулировалось в голове, стало как-то спокойно. Теперь он просто знал, когда всё это закончится. Знал, когда оборвётся последняя нить, удерживающая его жизнь над пропастью. Той самой смердящей безысходностью. Три недели…

Драко широко улыбнулся, вырывая из лёгких Мортиферы вздох. Она попятилась назад.

— Сумасшедший! — зашипела она. — Тебе смешно? Смешно умереть? Она того стоит?

Малфой чуть наклонил голову вперёд, качнув ею. Его руки утопали в карманах, он принял расслабленную позу.

— Нет. Это я её не достоин, — говорить правду как-то по-особому приятно. И для себя, и для Мортиферы, которая принимала каждое слово как удар. Если нельзя её убить, то приятно хотя бы ранить.

Но Мортифера засмеялась, гортанно и надрывно. Фальшиво.

— Конечно, не достоин, ведь ты такой же, как я.

— Убийца? — уточнил Малфой с железом в голосе. — Я убил эльфа лишь потому, что был вынужден. Иначе ты бы не остановилась. Отрубила бы мне ещё одну ногу?

— И не только ногу! — прорычала она, шагая из стороны в сторону. Её нервозность выдавала отчаяние.

Ему хотелось больше. Хотелось сильнее. Уничтожить. Сломать в ней стержень. Отрубить в ней всё желание бороться.

— Я проведу эти недели в счастье и блаженстве, зная, что ты сдохнешь, Морти…

Она резко остановилась спиной к нему. Он не видел её лица. Не видел эмоций и даже немного жалел об этом.

— Умру, как и ты…

— Как и я.

И тогда она обернулась. Драко посмотрел ей в глаза. Он впервые заметил, какими бесчеловечно прозрачными они были. В этом абсолютно голубом не было ни малейшего оттенка серого или зелёного. Её глаза были слепого цвета. Непроницаемые. Не живые. Как у куклы.

— Почему, Драко? — она чуть нахмурилась, делая шаг вперёд, сокращая между ними расстояние. И в ней не было угрозы. Не было больше агрессии. — Почему ты не хочешь быть со мной? — она быстро-быстро замотала головой. — Нет. Не так… Почему ты не хочешь жить? Ведь так мы спасёмся…

Малфою хотелось стереть воспоминания, как наждачной бумагой. Скрести до крови. До мяса, до костей, пока сам не станет горсткой трухи и ни чем больше. Это сложно. Сложно дать ей понять, почему он этого не хотел.