Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

— Как только из моего дома вынесут всё подчистую, растащат, как тараканы, последнюю мебель, даже грязные тряпки домовиков, я уеду отсюда. И поминай как звали…

Её колотило от злости. От ярости, обездвиженности собственных мыслей, которые сжигал Малфой каждым своим словом. Её трясло. Даже зубы стучали. Последнее выражение, что он бросил, оставило наибольший отпечаток.

— Как понять, «поминай как звали?» Ты хочешь что-то сделать с собой?

Вот тогда-то он на неё и посмотрел. Вонзил острый взгляд прямо внутрь. До костей. И слишком спокойно ответил:

— Я уже сделал…

Грейнджер смотрела на его удаляющуюся спину и давила стон в глотке, потирая своё предплечье окровавленным пальцем.

В Ы Д О Х Н У Т Ь.

***

Суббота началась с грозы, сильной и громкой. Даже стёкла в окнах дрожали, заставляя некоторых на завтраке вздрагивать. Гермиона жевала тост и не чувствовала вкуса. Эти несколько дней после разговора с Малфоем слились в один смазанный отрезок времени.

Она бесилась. Очень сильно бесилась. У Слизерина вычли пятьдесят баллов за поступок Малфоя, когда с Гриффиндора сняли всего десять. Майнд подкрепила своё решение тем, что Гермиона выбирала выражения, а Драко пользовался и матом, и ныне запрещённым словом «грязнокровка». Как бы она ни пыталась доказать Минерве, что её поступок соизмерен поступку Малфоя — было бесполезно. Директор объяснила, что Майнд вправе вычитать баллы по собственному желанию, и Макгонагалл не имела над ней авторитета, потому что психолог был прислан и закреплён Министерством.

Невилл с Блейзом, как ни странно, поговорили. Многие наблюдали за их разговором, сидя за столом во время ужина, когда парни стояли в стороне и спокойно обсуждали разногласия. Долгопупс после сел за стол в явно подавленном настроении. На все вопросы о том, что случилось, он в конце концов ответил: «она ему тоже нравится…».

Друзья старались поддержать его, хотя каждый понимал, что от Невилла ничего не зависело. Полумна чётко дала понять, что не разделяла его чувства. На это было жалко смотреть. Видеть, как Долгопупс провожал взглядом Лавгуд, а та, ничего не подозревая, мило улыбалась ему в ответ. После этого все на курсе старались не начинать разговор с Невиллом, который бы касался Когтеврана или, не дай бог, Полумны.

Пока Грейнджер глотала апельсиновый сок, стараясь протолкнуть внутрь застрявший сухой кусок тоста, решила пойти к Гарри и выгнать его с поля. Дождь набирал обороты, и ей не хотелось, чтобы он простудился, даже несмотря на то, что его форма была под защитным заклинанием.

Уже на подходе к полю, плотно прижимая к себе трансформированный из палочки зонт, Гермиона заметила неладное.

Около десяти человек с разных курсов в форме запасных стояли в начале поля, и по мере приближения к ним, Гермиона начала слышать громкие голоса.

Пенси стояла спиной к ней, что-то выкрикивая Гарри. Её волосы облепили лицо, приклеиваясь к щекам и скулам. Грейнджер быстро подошла к ней и поднесла зонт, закрывая слизеринку от дождя.

— О чём вы опять ругаетесь? — поинтересовалась она, заметив, как Гарри, часто-часто дыша, выдыхал пар изо рта.

— Ко мне подошла команда, которая должна была в это время летать! Но заметив нашего героя войны, занявшего поле, никто из них не осмелился его выгнать! Может, он подругу послушает? Скажи ему, Грейнджер! Это не его поле!

Гермиона обернулась, взглянув уже на промокших до нитки игроков.

— Идите в раздевалки и высушитесь, сегодня нелётная погода.

Один мальчик с третьего курса Когтеврана заулыбался Гермионе, словно видел перед собой звезду. Она помнила, как он подходил к ней и просил автограф. Пока ребята бежали к раздевалкам, она подняла палочку и высушила одежду Пенси и её волосы.

— Я уже заканчивал! — сказал Гарри. — Если бы знал, что сюда придёшь ты со своими претензиями, ушёл бы сразу!

— Я вообще не понимаю любовь к этой игре! — не могла успокоиться староста. — Ненавижу эти метлы! — она пнула прямо по прутьям метлы Поттера.

Гермиона не понимала озлобленности друга к Паркинсон. Неужели они действительно так сильно начали ругаться, что у него не выдерживали нервы? У того, кто эти нервы щепетильно берёг?

— Поттер, в тебе что, играют амбиции? — не успокаивалась Пенси. — Стой. Или гормоны? Что ты вымещаешь всё в физические нагрузки? Так напиши своей рыжей, пусть она тебя успокоит…

Гермиона вздрогнула от того, что он сделал резкий шаг вперёд.

— Гарри!

Он стоял вытянув дрожащую руку вперёд, едва не касаясь горла Паркинсон, оставляя пальцы в считанных сантиметрах от её кожи. Гермиона слышала, как Пенси сглотнула. Господибоже…

Но в ту же секунду Гарри сильно зажмурился. По стёклам очков скатывались капли дождя; он с силой сжал кулак. Бесполезно. Он всё так же дрожал. Поттер развернулся и ушёл с поля, не сказав больше ни слова, оставив девушек одних. И только тогда Гермиона повернулась к слизеринке и без прикрас высказала всё то, что хотел сказать Гарри.

— Какая же ты дрянь, Паркинсон, — плотно сжав губы, она отодвинула зонт к себе. — Ты могла выбрать любое ругательство, но сказала про Джинни?