Два мажора для Золушки

– Ни-сколь-ко. Вот. Это очень-очень много и одновременно совсем ничего! – уверенно заявил Тим.

Я от радости едва не запрыгала, но приказала себе сидеть спокойно.

Мы же играем честно, да, Михаил Петрович? Уверена, что настоящие чувства победят корыстолюбие.

– Подумай, Тим. Очень хорошо подумай. Наследство, недвижимость, миллионы и белоснежная яхта, готовая прямо сейчас сорваться в путешествие!

– Яхты, заводы, пароходы! Эх, папочка, пусть они остаются у тебя и радуют! А я нежадный, но счастливый тем, что есть у меня! Так что извини, мне пора. И не отвлекай меня по пустякам. Чао, папочка!

По звуку быстрых шагов я поняла, что Тим вышел. Самсонов выругался вслед старшему сыну и распахнул дверь, рявкнув мне:

– Улыбку сотри! Война ещё не проиграна. Сейчас младшенький заявится. Тот гора-а-азд стараться. Мама дорогая, чего он только не терпел! Вот этот точно продаст тебя за домик в Отрадном.

– Сядьте в своё кресло и готовьте аргументы, Михаил Петрович. Они вам пригодятся! – отослала я миллионера и перевела сбившееся дыхание.

Я была уверена в Матвее. Матвея пришлось ждать чуть больше часа. Я уже едва не заснула на диване. Но потом услышала его голос.

– Папа? Ты хотел меня видеть? – вежливо и спокойно, как всегда.

– Садись, Матвеюшка! У меня к тебе одновременно деловое предложение и каверзный вопрос на засыпку. С чего начать?

– Давай с того, что приятнее. Что ты хочешь мне предложить?

Самсонов тихо рассмеялся. Мысленно я видела, как он радостно потёр свои ладони.

– Тим меня частенько расстраивает. Но ты и сам об этом знаешь. Родной сын и такой оболтус! Ты по крови мне не родной, но я понял, что настоящее родство кроется не в крови. А вот тут.

Ох, наверное, в этот момент Самсонов приложил руку к своему сердцу. Хорош актёр, нечего сказать!

Матвей тоже был потрясён. Он осторожно сказал после паузы.

– Я рад, папа. Я долго ждал этих слов и растроган ими.

Судя по звукам, Самсонов пошёл обнимать признанного сына, хлопая его по плечу.

– Я решил, что ты достоин занять моё место, возглавить компанию и перенять все бразды правления моим капиталом.

Матвей смущённо кашлянул.

– Да, ты не ослышался. Именно так я и решил. Вот здесь, в ящике стола… – Самсонов похлопал рукой по столу. – Лежит готовая дарственная на твоё имя. В ней не хватает только твоей подписи и печати нотариуса. Но есть одно «но»…

– И сейчас мы подходим к каверзному предложению?

– Ты проницателен, Матвей. Да, именно так. Я готов оформить все, подчёркиваю, все бумаги и переписать всё на тебя прямо сейчас, с одним условием.

– С каким же?

– Колчакова. Ты её бросаешь. Навсегда. Чтобы даже тени её присутствия не было рядом с тобой! – заявил Самсонов-старший.

Повисла тишина.

– Я не шучу, Матвей.

Матвей помолчал и спросил:

– Я могу немного подумать?

Что?! Не верю своим ушам! Не мог, не мог, не мог Матвей такое сказать!

От волнения я вскочила, впиваясь ногтями в ладонь. Не может этого быть!

Матвей не такой! Тем более, мне не хочется верить в то, что Матвей всерьёз решил обдумывать предложения отца сейчас, когда я ношу под сердцем его ребёнка.

– Не торопись, подумай! Взвесь всё хорошенько, Матвей.

– Мне нужно время.

Потянулись тягостные минуты тишины и ожидания. Я устала считать, сколько раз моё сердце щемило страхом и тревогой.

– Ты не уснул? – осторожно поинтересовался Самсонов-старший.

– Нет. Не уснул, папа.

Матвей помолчал и продолжил.

– Всё это время я пытался подобрать правильные и вежливые слова, чтобы высказать своё мнение. Но сейчас я понимаю, что краткость – сестра таланта, а мат в этой ситуации подходит лучше всего. Так что иди на хуй со своими предложениями. Папа.

– Эй, ты хорошо подумал? – недовольно вскричал Самсонов.

– Я не раздумывал ни секунды, честно говоря. От Юли я никогда и ни за что не откажусь. Точка.

Я не смогла усидеть на месте и выбежала.

– Юля? – удивился Матвей, но распахнул объятия.

Я повисла у него на шее.

– Люблю. Люблю. Люблю!

– И я тебя люблю! Но что ты здесь делаешь?

– Это твой папа виноват! Меня силой сюда привели, а ещё он забрал мой телефон! – пожаловалась я, пряча лицо на груди Матвея.

– Па, ты охренел? Что за цирк ты устраиваешь? – злым голосом спросил Матвей. – Не хочу вообще с тобой разговаривать после этого!

– На, забери это дешёвое китайское изделие! – Самсонов швырнул мой телефон на стол. Матвей забрал его.

– Что это вы с Тимом заладили, как попугаи: «Юля, Юля, Юля!»? – воскликнул Самсонов.

– Тебе не понять. Ты никого и никогда не любил, кроме своих нулей на банковском счёте! – твёрдо заявил Матвей, подхватывая меня на руки. – Пойдём, милая? Я соскучился.

– Я тоже! – прошептала я, успокаиваясь. – Мне было немного страшно, когда меня схватили посреди белого дня на улице.

– Вот урод! Совсем с катушек слетел от своих денег! – в сердцах воскликнул Матвей, унося меня от разъярённого Самсонова, изрыгавшего нам вслед ругательства.

– Он и Тима так проверял, – доверительно сообщила я.

– Ответ был тот же, что и у меня, да? – улыбнулся Матвей.

– Да. А ещё…

– Что ещё, милая?

Я потянулась и прошептала на ухо Матвею:

– Я беременна.

Матвей остановился и пристально посмотрел на меня.

– Беременна?