Два мира (СИ)

Вика продолжала смотреть на него недоверчиво, но решила ничего не говорить. Ей хотелось оспорить сказанное, только вот внутреннее ощущение правды не позволяло этого сделать. Оно шло от ее собственной души, и это, наверное в первый раз, вызывало дикое раздражение. Находиться в роли "эталона" было непривычно и неприятно, будто стоишь и глупо улыбаешься посреди необозримой сцены в кругу софитов. Как сложно и тяжело было чувствовать себя и объектом чужой надежды. Вика чувствовала, что все еще имеет эту возможность - "забыть", отказаться, перечеркнуть обе встречи - и с незнакомцем, и с Виктором. Как чувствовала и то, что это - ее полное право, что в отказе - не будет ни вины, ни преступления. Большим преступлением будет принять на себя ответственность, с которой не готова справляться. Перед ней теперь уже полностью, окончательно, целиком обрисовался тот самый выбор, к которому должен был привести ее путь, "подсказанный" незнакомцем...

И на ходу делать его девушка не собиралась.

- Много слов, и больше их не нужно, - Вика уже и сама все поняла. Почувствовала. Интуиция подсказала. Кто знает, откуда именно пришло это понимание. Не от незнакомца, не от пути. От собственного сердца, сути, но как-то странно, более полно, чем раньше, подробно, ясно и четко. Видимо, и правда, ее связь с Миром была изначально очень сильной, хотя имя "Элин" здесь явно не причем, словно многозначительный псевдоним, которым незнакомец подменил на пути... Боже, опять мысли! Нет уж, все. Конец. Вика с легкой насмешкой обернулась к недоверчиво улыбающемуся Виктору и в ответ ему наивно, совсем по-детски, улыбнулась, - Все кончилось. Правда. Выбор - это уже совсем другая история, и мне, поверь, некуда торопиться. Я... А я просто чувствую: как тебя, этот пруд, воздух, воду и сам Мир, - и Вика улыбнулась совсем уж по-озорному, отделавшись от всех и всяческих мыслей.

- Ты уверена? - Недоверчиво протянул Витя, вертя в руках подаренные ему часы. Кстати, кажется, Вика даже расслышала тиканье стрелок - впрочем, она и не сомневалась, что друг их починит, а вот у незнакомца они обязательно остановятся. Судьба такая. У баланса - своя, у движения - своя, - Все-таки осталась недосказанность...

- Знаешь, Вить, никогда не любила эти мелодраматические фразы, но ведь правда же. Как Скарлетт когда-то губами писательницы произнесла: "Об этом я подумаю завтра". А сейчас - и поважнее дела есть! Мама сказала, вечером пирог испечет, так что побежали к ней в гости. Оба проголодались, еще бы можно было твоего альтера накормить - совсем бы здорово было.

Вот теперь Виктор был полностью убит. Он с непониманием смотрел на лицо девушки, еще секунду назад упорно пытавшейся осмыслить, понять, принять вещи, которые и индиго-то не все и не сразу принимали. Он же только что ворочала в своей голове шлакоблоки теорий и десятки выводов, не говоря уже о всех ощущениях и чувствах! А сейчас - мгновенно - не осталось и следа от чуть печальной задумчивости или судорожных поисков ответа в собственном сердце. Такой безупречно гладкий переход казался, мягко говоря, странным, но юноша уже понял, что в случае Вики привычные ему оценки и психологические схемы не работают. Морально устарели. Как, видимо, понял это при встрече с девушкой и незнакомец...

- А и пошли! - Наконец, выбрался он из собственных раздумий, - А альтеру я копию пирога придумаю - он идеями питается, как я - едой.

Они убежали. Ушли. Направились домой. Так сказать - вернее. Да и Солнце, всесветлый Ра, явно соскучилось по дому, смело ныряя краем своего вечного диска за горизонт - чтобы принести свой свет другой стороне загадочной планеты. В эти мгновения пруд совсем ненадолго, до момента полного захода, окрасился в багряные тона, осветив странным, будто нездешним, огнем остроконечные кленовые листья, свободно плавающие по зыбким водам посреди пруда.

Как когда-то давно, почти на этом же самом месте, восходящее Солнце позолотило своим светом точно такие же, не изменившиеся и за тридцать с лишним тысяч лет, остроконечные кленовые листья, выстлавшиеся осенним ковром у самых ног первого мага...

Барнаул. 2009 год.