Два наших взгляда. Книга 1

— Уже нет смысла. От меня семья отказалась, я теперь просто Эмиль желтый. Без имени рода. Вот насколько я оказался важен для родных.

— Ты им так дорожил? Или есть проблемы с принятием нового родового имени? Может, стоит приглядеться к обнищавшим родам драконов? Не думаю, что все такие принципиальные, как твои. Для многих, кто познал голод и нужду, не важно, откуда законно заработанные деньги.

Подобные случаи я встречала в сплетнях на королевских балах. Одни выкидывали ненужных, не оправдавших надежды семьи детей, а другие, бездетные или нуждающиеся, наоборот, принимал в род таких. Не просто так, а за деньги или после клятвы продолжить род достойно. Как по мне, так семья просчиталась. У их сына были не просто доходы, а баснословные деньги. Бывший король, давший добро на его странную деятельность, приказал брать минимальный налог за непростой труд по поиску и выкупу женщин. Он же позволял выкупать злачные места конкурентов, когда те разорялись. Жить в доме, где ранее был бордель, никто бы не пожелал, а клиенты приходили по старой памяти очень и очень долго. А так, менялась вывеска, условия труда и персонал, но не конечная суть.

— Тут ты права — меня бы приняли многие семьи, но они не отреклись от меня. Я не вычеркнут с родового древа, будь оно не ладно!

Я нахмурилась, не понимая, в чем разница. У него нет имени, значит, он свободен. Отречение в моем понимании идет в комплекте с отказом семьи.

— Вы хотите сказать, юноша, что они надеются на ваши финансовые вливания и далее? — спросила Вальда, влезая в наш разговор.

На нее это было не похоже, но никто из нас не стал заострять на этом внимание.

— Вот именно. Я не могу обойтись без одобрения главы рода в некоторых значимых аспектах жизни. Например, не смогу жениться без одобрения главы. И вот этим они будут меня шантажировать.

— А ты собрался жениться?

— Нет, но когда-нибудь это случиться.

— Не стоит держаться за задницу, пока ее не высекли, — вновь ответила ему моя дуэнья, — так говорил мне мой отец. Теперь я прошу подобным образом поступить вас. Живите и не давайте им ни монеты. Пусть сами содержат свой дом. А как потребуется, у вас будут сбережения и вы сможете поторговаться. Приданое для знатной леди должно быть всегда. Раз сестре десять лет, то ей еще не начали собирать сундуки. Как и не было первого официального выхода в свет.

— Они и двум старшим не особо его собирали. Но я понял вашу мысль. Спасибо за мудрость предков, леди Варда, — склонившись, Эмиль поцеловал руку женщине, заставив ее щеки вспыхнуть.

— Ну что вы, мой золотой мальчик. Я рада успокоить ваши тревоги. Ваше дело очень важно для женщин нашей страны. Уж я-то знаю.

Эти двое могли долго разговаривать. Эмиль был хорошим слушателем, а Варда — рассказчицей. Куда идти, я знала сама, вот и направилась с Корином. Охранник замер у двери, зорко следя за окружающими. А я первым делом переоделась в более свободную одежду за ширмой и принялась за работу.

Обезболивала раны новенькой женщины, сшивала повреждения, наращивала выдранные куски плоти. Убирала следы и синяки. Делала все, чтобы набраться смелости идти дальше. К тем трем, что вернулись в страну с детьми под сердцем.

На моей памяти только семь женщин оставили своих малышей от неизвестно кого, решив дать им шанс на жизнь. Остальные же не хотели слышать о родах. Более трех сотен девушек убили с моей помощью своих малышей и я не могла их осудить. Кому они нужны сами? Семья может принять порченную дочь, но не сможет обеспечить ей замужество. Молва не пощадит. То что, не знают злые языки, они прекрасно додумают.

Мой случай был редким исключением. Но никто и не знал о моем позоре, кроме семьи. Возможно, и я бы избавилась от ребенка Орго, успей он мне его заделать. Полюбить такого малыша я бы не смогла. Тут и думать нечего.

Когда женщина была способна говорить, я наказала одной из служанок Эмиля покормить ее и напоить настойкой от кошмаров. В своих способностях я была уверена. Тревоги, связанные с прошлым, не должны ее тревожить, но на всякий случай я всегда перестраховывалась.

В соседней комнате оказалась совсем мелкая девушка. Не старше шестнадцати, но с пузом. Второй месяц беременности прервался парой движений моей руки. Потом последовала чистка, и через недельку она станет вспоминать случившееся, как страшный сон.

В третьей комнате срок и того был меньше — две недели. Настойка особых трав, и я иду дальше.

Вот тут будет сложно. Шестой месяц. Малыш точно будет кричать, ведь убить его в утробе я не смогу. Долго разговаривать с пылающей ненавистью к малышу женщиной, я не вижу смысла. Обещаю помочь ей и проделать все так, что она и не заметит. Опыт у меня, будь здоров!

Опаивая ее сонной травой, я сперва ухожу навестить других женщин, убираю воспоминания и мелкие травмы. Объясняю, куда они попали и как теперь быть. Не принимаю за них решение, лишь даю расклад, в котором они оказались. На пару недель Эмиль даст им кров, позволив обдумать будущее. А потом они озвучат ему собственное решение.