Два наследства, или Дон Кихот. Дебют авантюриста

Юрий. Это бабьи сказки, которые наши казаки рассказывают москалям, принц Густав. Тому два года я сопровождал атамана Евангеля в военном походе на Яик. Я видел калмыцких баранов, дающих это драгоценное руно. Мы часто берем у калмыков их славных баранов, я сотни раз ел их мясо; но поверь мне, они бродят по степи так же, как и наши, и не привязаны к земле никаким корнем. Автор книги, которую ты держишь в руках, обманщик или глупец. Ягненок-растение — это невозможно.

Густав. Я тебе верю, ибо ты видел калмыцких баранов и ел их мясо; но, дитя мое, ни про что никогда не говори, что это невозможно. Кто знает все возможности природы? Кому известны пределы созидательной мощи? Любой голландский мореплаватель скажет тебе, что на побережье Индийского моря растут деревья, плоды которых, падая в волны, превращаются в рыб… Невозможно! Нет ничего невозможного, милейший. Я жив, я разговариваю с вами, друзья, после этого все уже кажется мне возможным. Когда мой несчастный отец был свергнут, мой дядя приказал, чтобы меня бросили в море. Тогда мне был всего год, и некому было защитить меня. Меня засунули в мешок, к мешку привязали ядро и понесли меня на бастион, чтобы скинуть оттуда… И что же? Кто видел, как мои палачи тащили меня, сказал бы, что выскользнуть из их рук невозможно. Однако вот я разговариваю с вами в славном городе Угличе… Сын мой, надо говорить: «Что Богу угодно, то всем пригодно».

Юрий. А ваш дядя жив? Смогли ли вы отплатить ему тем же?

Густав. Он умер королем. Мысль совершить ему зло никогда не приходила мне на ум. Часто в глубине души я благодарю его за доставленное счастье, в коем судьбой мне, казалось, было отказано.

Юрий. Какое же это счастье?

Густав. Счастье быть свободным и мирно продолжать занятия для своего наслаждения. Не будь этого дяди, я теперь был бы королем, обремененным делами, ненавидимым одними, преданным другими, желающим творить добро… Да, я всегда желал бы творить добро… Но к несчастью, для того, чтобы видеть, у короля есть только глаза его министров, и он часто ошибается. Как король я мог бы совершить зло… а сейчас, бедный изгнанник, я никому не могу навредить. В поте лица своего я приобрел некоторые знания, которые однажды могут пригодиться мне подобным. Во всех моих успехах, друзья мои, я всегда славил Господа… Я никогда не был более счастлив, я думаю, чем когда в Торне посещал занятия ученого профессора Рудбекиуса. У меня не было ни гроша, и, дабы заработать на хлеб… мне до сих пор смешно, я устроился служителем в конюшню. По ночам я чистил лошадей на постоялом дворе; днем ходил в школу… Я тогда чувствовал себя гораздо свободнее, чем мой дядя Иоанн на своем троне в Стокгольме… Тогда я простил ему, прощаю и нынче.

Юрий. Я не посещал занятий профессора, о которых говорит твое высочество… Моей самой большой радостью было принести в Днепровский лагерь на конце моего копья голову татарского мурзы, который задел меня своей стрелой. Принц Густав, был бы я атаманом запорожцев, я хотел бы привести тебя в твою страну с десятком тысяч наших старых днепровских копий.

Густав. Благодарю тебя за великодушие, мой друг. Пусть моя бедная Швеция никогда не увидит твоих запорожцев! Я не хочу быть королем.

Юрий. А все же хорошо говорить хочу и подчинять себе.

Густав. Тебе только двадцать лет, не так ли?

Юрий. Я всего лишь бедный казак и повелевал только своим конем, но это уже кое-что. Стоит засвистеть моему кнуту, как он бросается в гущу стрел и пищалей. Он боится меня пуще смерти… А король повелевает людьми, говорит им: «Идите убивать!»

Густав. Грустные представления, юноша! Заставлять людей убивать легко: их природная жестокость не требует подстрекательства. Но скажи мне, не велико ли предназначение убеждать людей, показывать им путь к спасению, утешать их в горестях, просвещать их своим знанием?.. Ты не находишь это поистине прекрасным?.. Сравни славу тех набожных апостолов, что принесли в этот край свет христианства, со славой воинов, расширивших пределы страны своими победами…

Юрий. Был бы я царем… Эх…

Густав (с улыбкой). Почему бы тебе не быть им?.. Не говорили ли мы давеча, что нет ничего невозможного? Рожденный принцем крови, ныне я бедный философ, алхимик. Ты живешь в стране, чьи граждане становились властителями.

Юрий. Я не умею ни пользоваться кинжалом, ни делать ядовитые настои…

Шубин. Гость дорогой!

Густав. Трон всегда обходится дороже, чем он стоит. Ну ладно. (Встает.) Дмитрий, приходи ко мне. Расскажешь про Яик и животных, на которых ты охотился в степи.

Акулина. Ваше высочество, соблаговолите снизойти выслушать мою униженную просьбу. Вот мой сын, бедный малютка, которого я месяц назад отняла от груди; соблаговолите взглянуть на его руку и сказать мне, какова будет его судьба в этом мире.

Густав. Об этом надо спрашивать финнов да цыган, дорогая. Прежде я и правда немного занимался астрологией; но это, я думаю, все химера.