Два писателя, или Ключи от чердака

— Нет–нет, моя дочь собирается в эту школу. Мы приглядываемся.

— А, пожалуйста, пожалуйста.

После урока он быстро вышел, тут же вернулся и упал передо мной на колени.

— Извини, матушка, не признал! Ты, оказывается, Ленюшки Горинского жена, — он поднес к губам мою руку, поднял брови, завел ко лбу глаза, он прямо–таки вылез из своих глаз, заглядывая в мои! — Ленюшка–то мне с книжкой помог, я ему в предисловии благодарность отписал. Книжка выйдет, так подпишу, подарю, — он поднялся с колен. — Чудеса, да, Иринушка?

— У меня сегодня день рождения.

— Поздравляю, матушка, поздравляю, — он говорил мягко, густо, обволакивая. Выбежали первоклассники, Чмутов пошел собирать сынка. Я заглянула к ним в раздевалку.

— Говоришь, я Ленюшки Горинского жена? А еще–то я кто?

— Хочешь, чтоб узнал? — он глянул сухо, серьезно.

— Да, хочу.

— Ну, ладно. Еще спознаемся.

Через пять минут заехал Леня. Вслед выскочил мистер Дон Кихот:

— Как, уже уходите?!

— Да, у меня сегодня день рождения.

— И вы потратили его, чтоб наблюдать наше безобразие?! Вам понравилось? Вы слышали Танины стихи? Гениально, совершенно гениально! А про свободу, про философию щуки, вы заметили этот подтекст? — он подносил свои длинные пальцы к глазам, томно щурился. — Вы почувствуйте, как это тонко: чтобы щука исполняла желания, ее надо отпустить. Гениально…

Зоя с Леней уже сидели в машине, я оставалась на улице, Пьюбис, ссутулившись, жестикулировал на крыльце. Он казался мне гигантским морским коньком, и я вдруг вспомнила, когда в последний раз фаршировала рыбу. С головой в магазине была только мойва — я скрестила рыночную щуку с безголовым магазинным судаком, а гости гадали, как лучше назвать гибрида: щу–дак или су–ка?

Теперь мы не собираемся дома, одной готовить неинтересно, а Леня… Позавчера он спросил, перекрикивая свой утренний фен:

— Так ты решила что–то по пятнице?!

— По какой еще пятнице?!

— У тебя же в пятницу день рождения?!

Я обиженно промолчала, и вот подарок — он бросил свои дела:

— Поехали в «Таинственный остров»!

«Таинственный остров» открылся недавно, это модно и дорого, там должны быть аттракционы… Мне хочется позвать гостей. Заезжаем за Лелей

в садик, отменяем Машины курсы, звоним Майорову: «Бери Рому с Мариной». Он отказывается — как всегда! Я выхватываю у Лени трубку:

— Андрей, ну что тебе стоит! Там французская кухня. Аттракционы…

— Ирин, считай, что у меня социофобия. Я ботинок своих в чужой прихожей стесняюсь.

— Там не надо снимать ботинки, Андрей! Сорвись спонтанно, хоть раз сорвись!

— У меня только–только башка прошла, я картинку начал рисовать. Три вечера субфебрильная температура…

Это все. Субфебрильная температура Майорова — приговор любому празднику.

Мы подъезжаем, читаем вывеску, с недоверием дергаем стильные ручки, убеждаемся, что сегодня днем «Таинственный остров» закрыт. Я посылаю Лене взгляд стоило ли так упрашивать Майорова. Лелька хнычет, мы отправляемся в помпезный «Белый пароход», у нас есть один гость, водитель Толик.

В огромном зале с позолоченной лепниной нет никого, только пальмы и попугаи. Толик, не притрагиваясь к меню, бросает Лене: «Как всегда». Наша Маша, претендентка на медаль, не успевает изучить даже закуски, когда появляется официант. Зоя с Лелей доверчиво смотрят на папу. Мы осторожно пьем холодные соки, долго ждем, испуганно поглощаем дорогую еду. Шутим вполголоса, за окнами тихо: пруд во льду и морозный белый день. Толик подходит к официанту: «Слышь, друг, сделай музыку». Приносят магнитолу, мы танцуем: я с Леней, Толик с Машей, потом меняемся. Леля с Зоей приникли к клетке с попугаями. Я делаю вид, что веселюсь, хлопаю, топаю, но огня не хватает, не хватает гостей, заинтересованных глаз, не хватает шампанского, мне нельзя пить — я лечусь у гомеопата.

— Мама, учись!

Зойка врывается в наш кружок, показывает движения, к ним бы длинные ноги — как раз такие, как у нее. Я не могу повторить за Зоей, я не люблю сумерки. Леня не любит быстрых танцев. Мы выходим. Толик, пытаясь меня развлечь, запевает:

— Мы, шофера третьего класса! — и выруливает по синусоиде. — А поехали смотреть, как взлетают самолеты?

Я думала, это шутка, но Толик мчит в аэропорт. Как это Ленька согласился? Темнота, огоньки, заснеженные елки. Настроение, будто куда–то улетаешь. Я и правда улетаю через два дня. Толик травит свои байки таксиста. Огибает аэропорт, останавливается, вспоминает, как возил сюда подружек. Пикантности пропевает в нос, мол, ты–то понимаешь. Сзади не слышат, им тесно и жарко, девочки в шубах, а у Ленечки габариты. Зоя с Лелькой пищат и дерутся. Мы видим неподалеку самолетик, но не знаем, будет ли он взлетать. Вдруг замечаем: поехал, поехал… Замолкаем, затихаем, следим. Как шестиглавая кошка, в двенадцать глаз… Стоп. Стоит. Кажется, пошевелился. Давай, лети! Развернулся. Куда ты? Куда–а–а?!! Он стремительно разбежался и улетел прочь и в ночь.

— Дядя То–о–оля, вы говорили, они над машиной взлетают!

— Ну откуда я знаю, раньше взлетали… Девчонки визжали неимоверно. Просто со страшной силой!

Лене не терпится: