Читаем Два пути (СИ) полностью

Оказаки-сан, вы замечательный человек, но могли бы поподробнее рассказать, с чем мне придётся столкнуться. Ваш отец, который вроде как показался добродушным человеком, вновь превратился в загадку, и даже не знаю, можно ли показываться ему на глаза. Или это он только сейчас запил, тоскуя о сыне?

В конце концов решился. Если бы отец Оказаки-сана впадал в пьяное буйство, то тот бы обязательно мне это сказал. Осторожно, готовясь убежать в любую секунду, я вернулся в гостиную.

Мужчина продолжал сидеть и пить. Он посмотрел на меня ещё более грустными глазами, и вновь приложился к бутылке. Я очень аккуратно сел напротив него, но теперь постарался оказаться подальше.

- Томоя-кун ушёл. - он неожиданно заговорил. - Молодец, сынок. Как же я боялся, что он будет вечно сидеть тут и пропускать жизнь мимо себя. Но он ушёл, ушёл к девушке, и у него теперь всё будет хорошо. - он вновь посмотрел на меня, и в его глазах блестели слёзы.

Я сидел, не шевелясь и не понимая, почему он так говорит. Отец, восхваляющий сына за то, что тот его бросил - ни в одной из книг не читал о таком и сейчас даже не знал, что и думать. Надо будет при следующей встрече с Оказаки-саном выяснить, почему именно он так не любит отца, если только тот не скажет об этом сейчас. Но нет, мужчина вновь приложился к бутылке и заклевал носом.

- Вы есть будете? - спросил я, но он растянулся на полу и прямо как есть, в брюках и рубашке, захрапел. Мда, если Оказаки-сан наблюдал такую картину каждый вечер, то нет ничего удивительного, что он ушёл при первой же возможности. Хоть это и не моё дело, но ужасно любопытно, как именно они дошли до такой жизни.

Я организовал себе ужин из бутербродов с колбасой и сока, но мужчина так всё и спал. Тушёнку, кстати, он успел открыть, пока я ходил, и сейчас ополовиненная банка лежала рядом с ним. Пришлось очень аккуратно брать её, закрывать и ставить в холодильник.

Весь оставшийся вечер я вновь пытался убираться, и более-менее привёл комнату Оказаки-сана в надлежащий вид, пусть пыль и оставила резервы для реванша. Хотел было посмотреть телевизор, но мужчина всё ещё спал в гостиной, и решил его не беспокоить. В шкафу обнаружилась пара манг про баскетбол, я взял одну и стал лениво перелистывать. Скучно, хоть ложись и засыпай, благо устал второй раз за неделю приводить в порядок свинарник.

Интересно, как там Оказаки-сан у Рё живёт? Небось еда вкусная, комната чистая и девушка ласкает. Эх... что ж мне так не повезло, и первая за всю жизнь любовь оказалась занята, да ещё и первым же другом. Сидел бы сейчас, наслаждался её объятьями и готовкой, а не вслушивался бы в тишину соседней комнаты на случай, если лежащий там пьяница не такой уж и мирный.

Нет, не стоит об этом думать. Оказаки-сан и Рё выбрали друг друга, и я не имею права вмешиваться. А даже если и захочу, то всё равно не смогу разлучить, настолько сильна их любовь.

Хотя навестить будет не такой уж и плохой идеей. Надо будет поинтересоваться, где именно они живут.

Пока же я аккуратно разлёгся на кровати Оказаки-сана и уставился в потолок. Да уж, жить в таком доме, мрачной и грязной комнате, несколько лет, день за днём... даже в приюте было лучше, там хотя бы солнца больше, а тут оно еле пробивалось сквозь пыльное окно. Ох, совсем забыл его вытереть. Надо будет завтра устроить генеральную уборку, только сначала выяснить у отца Оказаки-сана, чем и как убираться.

И заодно что произошло у него с сыном, и можно ли как-то их помирить.


Томоя Оказаки


Почему-то казалось, что в первый же день меня заставят лезть на высоту, паять, прикручивать и так далее. Но пришлось лишь стоять под фонарями, задирать голову и смотреть, что там делает Юсуке.

- Ты уж прости, что дела не выдаю. - сказал он, угадав моё настроение после пятого фонаря. - Но сразу бросать школьника на такую работу никто не будет. Сейчас тебе главное привыкнуть, понять основы, узнать технику безопасности и подкачать мускулы.

Я хотел пошутить про то, что думал уже сегодня починить все фонари, но одёрнул себя. С Юсуке станется и воспринять всерьёз. Поэтому только и спросил:

- Это всё на сегодня?

- Пока да. - Юсуке направился к машине. - Каску отдай, а форму можешь сохранить. Будешь работать по-настоящему - лучше оставляй на работе, там постирают и погладят, да и спокойнее. Держи. - он передал мне стопку брошюр. - Здесь основные термины и понятия электротехники, здесь как читать схемы, здесь про модели дорожных фонарей, с которыми мы работаем, здесь техника безопасности. Остальное тоже почитай, не повредит.

- Спрашивать будете? - я взял брошюры.

- Обязательно. Переодевайся. - Юсуке открыл фургон, где я пару часов назад переоделся в рабочее, и отвернулся. - Состояние дорожных фонарей очень важно, Оказаки, ведь под ними влюблённые оказываются в луче света, разгоняющего тьму, и наслаждаются друг другом. Без них они не смогут нормально попрощаться до следующего дня.

Я предпочёл не комментировать, быстро переоделся, и положил рабочий костюм с брошюрами в пакет, который теперь предстояло нести домой.

- Что завтра делаем? - спросил я Юсуке.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза