Два ракурса времени в истории Ричарда III

Анна де Бошан написала герцогине письмо, в котором взывала к её чувствам матери с таким пылом и пафосом, какого от себя даже не ожидала. Она рассказала, как глубоко был оскорблён поступком Эдуарда её муж и племянник герцогини, граф Уорвик. Рассказала о попытке Эдуарда совратить её старшую дочь во время пребывания в их замке, чем глубоко был оскорблён его младший брат, герцог Кларенс. Она рассказала о том, как они готовились к приезду Эдуарда, сколько усилий и трудов приложили, чтобы принять его достойно. Приветствовали его, как победителя (хотя все знают, что кампанию в Нортумбрии выиграл не он, а граф Уорвик). Оказали королю должные почести и уважение, были щедры и радушны, и вот какой чёрной неблагодарностью он им за всё это заплатил: мало того, что он так и не дал разрешение на брак своим братьям, так ещё и опозорил её дочь Изабеллу. Муж проявил благородство и не настоял на том, чтобы брак Эдуарда с Изабеллой был бы в тот же день заключён, потому что уважал чувства Кларенса и статус короля. С христианским милосердием он Эдуарду его злодеяние простил и отправился во Францию, сватать королю принцессу Бону, — разумеется, с согласия Эдуарда! И вот, чем Эдуард отблагодарил его за труды: женился на какой — то безродной простолюдинке, да ещё и незаконнорожденной, поставил своего кузена, добившегося для него согласия на брак с принцессой, в неловкое положение, да теперь же ещё и издевается над ним перед всем двором, позволяет его травить и унижать своей жене — это его‑то! — ближайшего сподвижника дома Йорков, — ближайшего друга её покойного мужа, герцога Йоркского и её, герцогини Йоркской, родного племянника! Да что же это за времена такие настали! Как же теперь со всем этим жить!

Графиня Уорвик не пожалела красок, составляя это письмо, и результат оправдал её ожидания: отчаявшись повлиять на сына, герцогиня Йоркская (ЭИЭ) во всеуслышанье заявила, что её сын, король Эдуард IV — не является законным сыном её мужа, герцога Йорка, но рождён от греховной связи с одним из его лучников.

Это заявление повергло в изумление всю Европу, а у леди Вудвилл, наряду с графом Уорвиком появился новый враг — герцог Кларенс. Она категорически запретила Эдуарду давать младшим братьям разрешение на брак, опасаясь, что с помощью дочерей Уорвик обоих престолонаследников привлечёт на свою сторону.

— Ричард мне не изменит, — развалясь в кресле говорил Эдуард. — Что бы ни случилось, он будет предан мне до конца! В нём я уверен, как в самом себе.

— Ричард ещё мал, а вот Кларенс может претендовать на престол, — предостерегала его леди Вудвилл, обеспокоенная тем, что у неё пока ещё нет от короля сыновей. И пока они не родятся, первыми двумя престолонаследниками будут считаться младшие братья короля. — Надо призвать Джорджа и Ричарда ко двору! — объявила она Эдуарду, — пусть находятся под нашим присмотром. Нечего им там возле Уорвика оставаться! Ишь, прицепились к подолу этой подлой графини Уорвик! Опять же и с общественным мнением надо что‑то делать! Я вам удивляюсь: вас и вашу жену бесчестят, а вы к этому так спокойно относитесь!

Понимая, что теперь ей придётся самой спасать свою репутацию, королева Елизавета повела пропагандистскую войну на два фронта: с одной стороны она очерняла своих реальных и потенциальных врагов, выливая на них море самой низкой лжи и клеветы, с другой — обеляла и оправдывала себя, не жалея светлых тонов для описания своих добрых чувств, благородных намерений и мотиваций, за что и получила в истории прозвище «Белая королева».

Как прирождённый стратег (ЭИЭ), она быстро догадалась, кто стоит за спиной у графа Уорвика, — поняла, что он действует по указке своей жены, видит ситуацию её глазами, ориентируется, исходя из её системы координат. Елизавета Вудвилл была знакома с графиней Уорвик ещё в те времена, когда служила фрейлиной в свите Маргариты Анжуйской и видела, как Анна де Бошан лебезила перед королевой. Элизабет Вудвилл тогда тоже заискивала перед своей госпожой, в расчёте на её особые милости и дары (поскольку на тот момент была бесприданницей и опасалась засидеться из‑за этого в старых девах).

Теперь леди Вудвилл сделала лучшую партию в своей жизни — стала королевой, но всё ещё боялась, что многие йоркисты усомнятся в её лояльности партии Йорка; и в первую очередь — их лидер Уорвик, с подачи своей жены. Поэтому решила нанести удар первой и стала высказывать сомнения в преданности Уорвика делу Йорка. Когда король требовал объяснений, ссылалась на то, что Уорвик попал под сильное влияние своей жены, а иначе с чего бы это он вдруг так ловко начал плести интриги, против новых родственников короля. Эдуард соглашался с тем, что за Уорвиком раньше ничего подобного не наблюдалось: все знали его как человека исключительно правдивого и прямолинейного, — что думает, то и говорит. Он и сейчас не видел в Уорвике склонности к интригам, но предпочитал в этом вопросе доверять мнению своей жены.

— Да, но как это влияет на его лояльность Йорку? — интересовался король.