Два ракурса времени в истории Ричарда III

Отстав от процессии в Памфрете, он отправился в свой родовой замок Брекон, где с недавних пор у него появился новый компаньон, — отданный под его надзор епископ Джон Мортон. Милейший, чрезвычайно эрудированный человек, с которым так приятно было беседовать вечерами, коротая время за игрой в шахматы.

В тот вечер разговор зашёл о благородных родственниках Бекингема.

— Как вам нравится такое словосочетание: «Да здравствует король наш Генрих!»? — вкрадчиво спросил его Мортон, передвигая фигуру.

— Хорошее словосочетание, — уклончиво ответил Бекингем, — только немножко устарело… Король Генрих VI давно ушёл из жизни…

— Ещё не всё потеряно. Может появиться и Генрих VII. — как бы невзначай сказал Мортон и мельком взглянул на Бекингема.

Бекингем понял его намёк как конкретное предложение. Он уже представил себя на английском престоле, провозглашённый королём, Генрихом VII. Мортон словно угадал его мысли.

«Должна же и младшая ветвь Эдуарда III когда‑нибудь занять место на троне!» — подумал Бекингем, но тут выяснилось, что Мортон имел в виду другого Генриха — Генриха Тюдора, графа Ричмонда, — потомка сомнительного по происхождению побочной линии безумных французских королей, — правнука Карла VI, Безумного и внука его дочери, безумной Екатерины Валуа, вдовы Генриха V, Ланкастера, забеременевшей от своего надзирателя, под присмотром которого содержалась — Оуэна Тюдора, ставшего из‑за этого «сводным братом» слабоумного короля Генриха VI, внуком которого по лини отца и был Генрих Тюдор, Граф Ричмонд. Родословная его матери, Маргариты Бофорт, была ещё хуже: она была дальним потомком побочной линии Ланкастерской династии — представителем ветви бастардов — незаконнорожденных детей королевской крови, которым уступали престол только в самом крайнем случае, если законных наследников не было никаких.

— А при чём здесь Тюдор? — удивился лорд Бекингем. — Он к английскому трону имеет такое же отношение, как к Московскому княжеству или Крымскому ханству.

Бекингем кого угодно мог представить королём, но только не Генриха Тюдора. Если найти самого дальнего родственника, самых далёких потомков побочной линии английских королей и ткнуть в него пальцем, это как раз и будет Генрих Тюдор, — в роду нет никого из законных престолонаследников, всё сплошь побочные и незаконные, что по отцу, что по матери — бастард на бастарде…

— Уж, больно далёк он от королевского трона… — заметил Бекингем.

— Женится на Елизавете Йорк, станет близким.

— Так ведь и она тоже бастард…

— Вот и хорошо. Значит он будет ей ровней. — спокойно ответил Мортон.

— Но почему я сам не могу занять трон? — спросил Бекингем.

— Да потому, что Вам лучше оставаться «кингмейкером», создателем королей, — спокойно, надёжно и благополучно. А бремя власти пусть несёт кто‑нибудь другой, — он‑то и будет перед Вами в неоплатном долгу.

— Но зачем же бастарда на трон сажать? — всё ещё не понимал Бекингем.

— Не просто бастарда, а бастарда из бастардов! — уточнил Мортон, забирая коня. — Этого замухрышку ещё надо было найти. А знаете, сколько таких «шестёрок» по Европе гуляет? И каждая мечтает стать королём!

— Тем более непонятно, зачем отдавать ему трон…

— Затем, что бастарда легче скинуть, — объяснил Мортон, — легче указать ему на его место. Бастардом можно легко управлять. Он будет послушной марионеткой в наших руках. Бастарду достаточно только напомнить, кто он такой, и он тут же покорится. Поэтому мы и хотим сместить Ричарда. Уж очень он родовит. Нам его не достать. К тому же он слишком популярен … К нему не так просто подобраться…

Как опытный и хитроумный интриган (да к тому же, непосредственный исполнитель коварного замысла Людовика, — координатор и вербовщик политических лидеров, призванный участвовать в восстании как их идейный наставник и руководитель), Мортон давно приглядывался к Бекингему и заранее подбирал «приманку», на которую мог бы его поймать. Поэтому и сделал ставку только на эту спекуляцию, и ни на какие другие — поманил перспективой лёгкой и беззаботной жизни «кингмейкера — кукловода», управляющего будущей «марионеткой — королём».

Всем были известны попытки Бекингема руководить поступками нового короля. Последняя как раз тем и закончилась, что Ричард под предлогом неотложных дел отстранил его от путешествия. Зная это, Мортон и предложил ему попытать счастья с Тюдором.

— Так ведь Тюдор — не Плантагенет, — заупрямился Бекингем. — Жаль всё же, прервётся достойнейшая династия…

— На Плантагенетах история не заканчивается. Раньше были Плантагенеты, теперь будут Тюдоры. Какая разница? Главное — выдвинуть короля, которым можно было бы управлять. Поэтому нам нужен бастард. И Генрих подходит здесь больше других: пятнадцать лет жил в изгнании, прятался, как крот в норе, света белого не видел! Такого загнать под лавку — пара пустяков. Он никогда в жизни не воевал, живёт взаперти, своей тени боится. Генрих — как раз тот, кто нам нужен, а династия значения не имеет…

— И всё равно, мне это как‑то непонятно…

— Что же тут непонятного? Вы хотите жить спокойно? — раздражённо спросил его Мортон.

— Хочу!