Два рассказа

-- Он все съел, -- без запинки доложила Сандра. -- Вчера перед сном съел. Там только две штучки и оставались.

-- А-а. Ладно, буду на станции -- куплю еще. Я думала, может быть удастся выманить его из лодки. -- Бу-Бу захлопнула дверцу холодильника, отошла к окну и посмотрела в сторону озера. -- Нужно еще что-нибудь купить? -- спросила она, глядя в окно.

-- Только хлеба.

-- Я положила вам чек на столик в прихожей, миссис Снелл. Благодарю вас.

-- Очень приятно, -- сказала миссис Снелл. -- Говорят, Лайонел сбежал из дому. -- Она хихикнула.

-- Похоже, что так, -- сказала Бу-Бу и сунула руки в карманы.

-- Далеко-то он не бегает. -- И миссис Снелл опять хихикнула.

Не отходя от окна, Бу-Бу слегка повернулась, так чтоб не стоять совсем уж спиной к женщинам за столом.

-- Да, -- сказала она. Заправила за ухо прядь волос и продолжала: -- он удирает из дому с двух лет. Но пока не очень далеко. Самое дальнее -- в городе по крайней мере -- он забрел раз на Мэлл в Центральном парке. За два квартала от нашего дома. А самое ближнее -- просто спрятался в парадном. Там и застрял -- хотел попрощаться с отцом.

Женщины у стола засмеялись.

-- Мэлл -- это такое место в Нью-Йорке, там все катаются на коньках, -- любезно пояснила Сандра, наклоняясь к миссис Снелл. -- Детишки, и вообще.

-- А-а, -- сказала миссис Снелл.

-- Ему только-только исполнилось три. Как раз в прошлом году, -- сказала Бу-Бу, доставая из кармана брюк сигареты и спички. Пока она закуривала, обе женщины не сводили с нее глаз. -- Вот был переполох! Пришлось поднять на ноги всю полицию.

-- И нашли его? -- спросила миссис Снелл.

-- Ясно, нашли, -- презрительно сказала Сандра. -- А вы как думали?

-- Нашли его уже ночью, в двенадцатом часу, а дело было... когда же это... да, в середине февраля. В парке ни детей, никого не осталось. Разве что, может быть, бандиты, бродяги да какие-нибудь чокнутые. Он сидел на эстраде, где днем играет оркестр, и катал камешек взад-вперед по щели в полу. Замерз до полусмерти, и уж вид у него был...

-- Боже милостивый! -- сказала миссис Снелл. -- И с чего это он? То есть, я говорю, чего это он из дому бегает?

Бу-Бу пустила кривое колечко дыма, и оно расплылось по оконному стеклу.

-- В тот день в парке кто-то из детей ни с того ни с сего обозвал его вонючкой. По крайней мере, мы думаем, что дело в этом. Право, не знаю, миссис Снелл. Сама не понимаю.

-- И давно это с ним? -- спросила миссис Снелл. -- То есть, я говорю, давно это с ним?

-- Да вот, когда ему было два с половиной, он спрятался под раковиной в подвале, -- обстоятельно ответила Бу-Бу. -- Мы живем в большом доме, а в подвале прачечная. Какая-то Наоми, его подружка, сказала ему, что у нее в термосе сидит червяк. По крайней мере, мы больше ничего от него не добились. -- Бу-Бу вздохнула и отошла от окна, на кончике ее сигареты нарос пепел. Она шагнула к двери. -- Попробую еще раз, -- сказала она на прощанье.

Сандра и миссис Снелл засмеялись.

-- Поторапливайтесь, Милдред, -- все еще смеясь, сказала Сандра миссис Снелл. -- А то автобус прозеваете.

Бу-Бу затворила за собой забранную проволочной сеткой дверь.

Она стояла на лужайке, которая отлого спускалась к озеру; низкое предвечернее солнце светило ей в спину. Ядрах в двухстах впереди на корме отцовского бота сидел ее сын Лайонел. Паруса были сняты, бот покачивался на привязи под прямым углом к мосткам, у самого их конца. Футах в пяти-десяти за ним плавала забытая или заброшенная водная лыжа, но нигде не видно было катающихся; лишь вдалеке уходил к Парусной бухте пассажирский катер. Почему-то Бу-Бу никак не удавалось толком разглядеть Лайонела. Солнце хоть и не очень грело, но светило так ярко, что издали все -- и мальчик, и лодка -- казалось смутным, расплывчатым, как очертания палки в воде. Спустя минуту-другую Бу-Бу перестала всматриваться. Смяла сигарету, отшвырнула ее и зашагала к мосткам.

Стоял октябрь, и доски уже дышали жаром в лицо. Бу-Бу шла по мосткам, насвистывая сквозь зубы "Малютку из Кентукки". Дошла до конца мостков, присела на корточки с самого края и посмотрела на сына. До него можно было бы дотянуться веслом. Он не поднял глаз.

-- Эй, на борту! -- позвала Бу-Бу. -- Эй, друг! Пират! Старый пес! А вот и я!

Лайонел все не поднимал глаз, но ему вдруг понадобилось показать, какой он искусный моряк. Он перекинул незакрепленный румпель до отказа вправо и сейчас же снова прижал его к боку. Но не отрывал глаз от палубы.

-- Это я, -- сказала Бу-Бу. -- Вице-адмирал Танненбаум. Урожденная Гласс. Прибыл проверить стермафоры.

-- Ты не адмирал, -- послышалось в ответ. -- Ты женщина.

Когда Лайонел говорил, ему почти всегда посреди фразы не хватало дыхания, и самое важное слово подчас звучало не громче, а тише других. Бу-Бу, казалось, не просто вслушивалась, но и сторожко ловила каждый звук.

-- Кто тебе сказал? -- спросила она. -- Кто сказал тебе, что я не адмирал?

Лайонел что-то ответил, но совсем уж неслышно.

-- Что? -- переспросила Бу-Бу.

-- Папа.