Два раза в одну реку

После чего повернул парус, направляя шлюпку в сторону от берега.

— Что-то не так? — встревожилась Вера.

— Не знаю, — ответил Алексей, — но на нас смотрят из двух биноклей. Видишь, как солнце блестит в их стеклах. А возле берега паровой катер с трубой, на катере двое вооруженных людей в шинелях. Может, они не по наши души, но береженого бог бережет.

Берег отдалялся и вскоре пропал из виду. Качка усилилась, но Алексей управлял парусом спокойно и умело. Жене он приказал сесть на дно лодки возле кормы, где была расстелена брезентовая ткань, на которой лежали винтовка и две гранаты, о которых Самохин не предупреждал. Под кормовым сиденьем стоял саквояж.

— А зачем нам бомбы? — спросила Вера.

— На всякий случай, — ответил Долгоруков, — только это не бомбы, а гранаты конструкции капитана Рдултовского. Заряд три четверти фунта. Общий вес менее двух фунтов. Вещь весьма полезная и необходимая в окопной войне.

— Они не взорвутся? Не потопят нас?

— Нет. Я умею с ними обращаться. Но если хочешь, отнесу их к носу, подальше от тебя.

Волны били в борт, и вода попадала внутрь лодки. Сидеть на промокшем брезенте было не очень комфортно. Наконец, Алексей направил лодку к берегу. Он смотрел в бинокль то в сторону пропавшего из виду маяка, то в сторону берега.

— Преследования нет, — сказал он, — что радует. Часа через четыре увидим Коневиц, а там уже…

Он не договорил, наклонился к жене и поцеловал Веру.

— Все будет хорошо!

Прошел час или около того. Лодку покачивало, и Вера даже задремала немного. Очнулась от резкого звука и не могла понять, что это за звук. Низко над водой пронеслась чайка, потом она взмыла вверх, огибая парус, снова спустилась к воде. Вдоль борта на двух скамьях лежала винтовка.

— Что случилось? — спросила Вера и обернулась в сторону, куда молча смотрел муж.

Их преследовал дымящий трубой небольшой моторный катер — вероятно, тот самый, что стоял возле маяка на Осиновце. До катера было с полверсты, но он приближался.

— Если успеем дойти до берега, то все будет хорошо. Но эти… — Долгоруков показал рукой на катер, — понимают, в чем наше спасение, и будут нас отсекать. До Конивца или до Валаама мы дойти в любом случае не успеем — у них скорость выше. Так что идем к берегу…

Через полчаса преследователи были уже совсем близко, и стало ясно, что к берегу подойти не удастся.

— Ну что, — произнес князь Долгоруков, — будем отбиваться. У них, судя по всему, пятеро стрелков всего-навсего. Так что шансы есть, если начнем первыми.

— Я стрелять не умею, — призналась Вера, доставая из сумочки свой пистолетик и протягивая мужу. — Возьми.

Катер поравнялся с их лодочкой и теперь шел параллельным курсом, продолжая отсекать ялик от берега. Впереди на горизонте показалась темная точка, которая постепенно приобретала очертания растущей из воды скалы.

На палубе катера, до которого уже было не более пятидесяти метров, выстроились четверо людей с винтовками на изготовку и еще один человек в кожаной куртке с металлическим рупором в руке. Они стояли вдоль борта и радовались.

Человек в кожанке прокричал в рупор:

— Гражданин Долгоруков, спускай парус и останавливайся для досмотра! Отдашь то, что украл у Советской власти, гарантируем жизнь.

— Что-то ты путаешь, начальник! — крикнул в ответ Алексей. — Я — Иван Шлыков, матрос с линкора «Императрица Мария», вышел в море, чтобы барышне стихию показать.

— Если ты матрос, то я балерина Кшесинская, — ответил человек в рупор. — Ты мне ваньку не валяй, все равно тебе не уйти: у нас пулемет.

В подтверждение его слов на борт катера лег ствол ручного пулемета и показалась голова в барашковой офицерской папахе без кокарды. Пулеметчик, вероятно, скрывался до поры до времени, а теперь показался, чтобы у беглецов не оставалось никаких надежд на спасение. Пулеметчик скалил зубы, а его длинную бороду трепал ветер.

Человек в кожанке махнул рукой, и пулеметчик дал очередь перед самым носом ялика.

— Пожалей графинюшку, — крикнул человек в кожанке и рассмеялся тоже в рупор.

— Откуда они про нас знают? — удивилась Вера.

— От Вербицкого, вероятно. Он, к сожалению, оказался на нашей свадьбе, подслушал мои разговоры с Росляковым и Голенищевым и наверняка услышал предложенный Самохиным новый маршрут.

— Сейчас открываем стрельбу! — крикнул человек на катере.

Долгоруков опустил парус, останавливая шлюпку. Катер, сбросив ход, медленно приближался.

— А теперь, — прозвучал голос из рупора, — отойди от винтовки и выброси за борт «наган», что у тебя в кармане.

Алексей отошел к носу лодки. Достал револьвер, бросил его в воду.

— И второй туда же, — приказал тот, кто руководил преследованием.

— Какой второй? — изобразил недоумение Долгоруков. — Нету никакого второго.

— Под бушлатом за поясом. Достань его аккуратненько — и в воду. Дернешься — получишь пулю.

Алексей расстегнул бушлат, достал засунутый за ремень револьвер и бросил его в сторону катера.

— Держите!

Расстояние до катера было уже едва ли больше двадцати метров. «Наган» не долетел и плюхнулся в волны где-то посередине.