Два рейда

Так и сделали. Как только поручик Подкова заговорил, от моста послышалась команда:

— Стой!

— До дьябла, стой. Мне тшеба колею проверить[11],—отмахнулся от охранников Подкова, приближаясь по насыпи к мосту.

Решительные действия поручика возымели действие. Полицейские растерялись, и хотя они продолжали протестовать, но уже менее настойчиво. Кто его знает, какое там начальство! Кроме того, их подкупала польская речь.

Подойдя почти вплотную к часовым, поручик выхватил из кармана гранату, замахнулся ею и спокойно, но твердо скомандовал:

— Положить бронь![12]

В тот же миг на растерявшихся полицейских с тыла напали бойцы во главе с Бокаревым и обезоружили.

Бокарев выслал дозоры в стороны, а Дубиллер с саперами приступил к установке зарядов. Подрывники работали быстро и четко. Все же операция чуть было не сорвалась. Со стороны Красныстава подходил поезд. У моста произошло замешательство.

— Спокойно, товарищи! — приказал Бокарев. — Не стрелять! Сойти с моста и залечь. Пан поручик остается часовым.

Партизаны поняли замысел командира и кубарем скатились с насыпи. Поручик Подкова вооружился трофейным карабином и занял место часового…

Поезд прогромыхал по мосту и ушел на юг в сторону Львова. Саперы возобновили работу…

— Можно отходить, — доложил через некоторое время Дубиллер.

Только успели отбежать на безопасное расстояние, как мост длиною восемьдесят метров взлетел на воздух.

— Что будем делать с пленными? — спросил пулеметчик Грамотин.

— Отпустите, — распорядился Бокарев.

— Цо пан муви? Пан не бендзе нас стшелял?[13]—обрадовался один из пленных, услыхав разговор.

— Немцы сами расстреляют. Они не простят вам моста.

— Куда же нам цеперь?

— На все четыре стороны, — ответил Бокарев, давая понять, что они его больше не интересуют…

Долго шли молча. Первым заговорил поручик Подкова:

— Я мыслял, же вы расстшеляете.

— Зачем? Если бы они сопротивлялись — тогда другое дело, — ответил Бокарев. — Теперь у них единственный путь— идти в партизаны… Придет время — ваш народ сам вынесет им приговор.

— То правда, — согласился поручик. — Мне, признаться, не хотелось, чтобы пан расстрелял тамтых полякув…

Отошли несколько километров к югу и в двух местах под рельсы заложили мины. После этого направились в обратный путь. Через полчаса послышался взрыв на «железке». Сработала одна из мин[14].

В часть возвращались иным маршрутом. Встреч с карателями удавалось избегать. В этом большая заслуга поручика. В конце одного из переходов утро застало группу в поле. Впереди раскинулось большое село. Подкова свернул влево и повел партизан к помещичьей усадьбе, стоявшей особняком.

— Куда вы нас ведете? — спросил Бокарев.

— До маентка, — ответил спокойно поручик.

— Судя по всему, там живет помещик.

— По-российски — помещик, а по-нашему, пан. Тот пан есть мой пшиятель.

Бокарев знал, что Подкова-Кунцевич — сам из богатой семьи, поэтому не удивился его знакомству с помещиком… Подошли ближе. Рассмотрели большой дом и другие строения, обнесенные добротным забором.

Поручик постучал. За забором басисто залаяла собака. Подкова постучал еще. Мужской голос спросил из-за забора:

— Кто там?

— Это я, Кунцевич. Прошу, откройте.

Видно, в этом доме поручик был частым гостем. Повозившись с запорами, мужчина открыл калитку. Сторож увидел группу вооруженных и застыл в изумлении.

— Это — русские товажиши. Пропусти и замкни врота, — распорядился поручик как дома.

Хозяина не оказалось дома. Встретила его мать — старая пани.

— Пшепрашам пани, нам тшеба тутай пшеховаться до вечера[15],— торопливо заговорил поручик Подкова. — У вас есть посторонние?

— Н-нема, — замялась пани и пригласила: — Прошу.

Оставив товарищей во дворе и наказав им присматривать за сторожем, Бокарев вместе с поручиком вошел в дом. Прошли первую комнату, затем вторую — никого нет. Подкова остался с хозяйкой, а Бокарев прошел в третью большую комнату. Сначала ему показалось, что и здесь никого нет. Но вдруг он бросил взгляд на кресло, стоявшее в углу, и увидел торчащие из-за кресла ноги в комнатных туфлях. «Кто это? Ведь пани сказала, что посторонних нет!» Эта мысль пролетела в голове Бокарева. На всякий случай он взял автомат на изготовку и спокойным голосом сказал:

— Кто там прячется? Не бойтесь, выходите. Свои…

Из-за кресла поднялся высокий чернявый молодой человек, держа руки в карманах халата. В тот же миг почти бесшумно открылась боковая дверь справа и оттуда появилась молодая дама в халате. Она тоже держала руку в кармане. И мужчина и женщина настороженно следили за человеком, потревожившим их покой.

Бокарев опустил автомат, улыбнулся и поздоровался. Те ответили. В комнату вошел поручик.

— Пан Кунцевич?! — в один голос воскликнули пан и пани.

— Что у вас здесь случилось? — спросил поручик.