Два с половиной человека

– Я же говорю – идеальный! – усмехается она. – Я действительно рада за тебя. Пусть все твои мечты наконец осуществятся. Если ты её полюбил, уверена, она замечательный человек. Надеюсь, однажды ты нас познакомишь. Ну, когда будешь к этому готов.

– Непременно, – киваю ей.

Мне бы только оправдать этого замечательного человека, иначе, боюсь, знакомство выйдет напряжённым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Во время скорого завтрака мы с командой перебрасываемся планами на текущий день. Я хочу, чтобы ребята завершили опрос соседей Пелевиных, а потом нашли и опросили всех, кто имел отношение к этой семье. Коллеги, знакомые, хоть другие женщины из клуба домохозяек Елены, мне плевать. Я хочу знать всё об этой семье. Любые слухи, даже самые неподтверждённые. Я должен знать обо всём.

Мы же с Ангелиной посещаем пенсионный фонд и отыскиваем всех местных, кто получал отчисления со счёта диспансера. Пока Ангелина висит на телефоне со справочной, я беру два кофе навынос и еду к зданию городской больницы. Возможно, что-то из старого архива удалось сохранить и нам удастся разжиться необходимыми сведениями.

Чуда не происходит. Главный врач подтверждает каждое слово про уничтоженный архив диспансера. И это значит, что я не уберусь из этого захудалого городишки, пока не найду сведений о том, как на самом деле погиб сын Пелевиных, если он, конечно, погиб, и кто из детей этой семейки стоял на учёте.

– Из всех сотрудников диспансера пока ещё жива и обитает в городе только Мария Семёновна Петрова. Она проработала санитаркой со дня основания здравницы до закрытия диспансера, – сообщает мне Ангелина, стоит только устроиться за рулём. – Вот адрес, поехали навестим бабулю.

– Сколько ей?

– За девяносто перевалило, – Геля закатывает глаза и фыркает: – Лишь бы память осталась ясной!

– Остальных найти не удалось? – раздражаюсь я.

Что ни новость, так одна эпичнее другой. Не дело, а нелепица, ей-богу!

– Иных уж нет, а те далече… – декламирует Власова гнусавым голосом.

– Пушкин?

– Сади, болван!

– Извините, товарищ майор, не признал за вашим акцентом.

Ангелина звонко смеётся:

– Я скучала по работе с тобой, Власов.

– Если ты меня не достанешь до конца расследования, так и быть, похлопочу, чтобы тебя определили мне в напарники.

– Ты же знаешь, что теперь, когда мы больше не муж и жена, мне больше незачем  соревноваться с тобой за лавры первенства?

– Теперь мне нет до этого дела. Даже приятно, если рядом со мной будет кто-то пронырливый и пытливый. Ну и тебе я хотя бы могу доверять. Ты отличный следователь, Ангелина.

– Просто я училась у лучшего, – не остаётся она в долгу. – Кажется, мы приехали.

Съезжаю на обочину, и мы осматриваемся. Деревянный двухподъездный барак не внушает доверия, выглядит до безобразия нежилым. Чёрт, неужели где-то до сих пор ещё люди живут в таких условиях?! Давненько я такого не видывал!

– Нам нужна четвёртая квартира, – Геля сверяется с записями. – Судя по всему, это второй этаж.

– Класс! – вздыхаю я. – Обожаю таскаться по развалюхам!

– Смотрю, сытая семейная жизнь пошла тебе на пользу? – иронизирует Власова. – Ты, майор, стал кошмарным брюзгой.

– Это старость, – отмахиваюсь я.

А сам думаю, что после разговора с Риткой я невольно просчитываю все варианты, чтобы только сдержать слово. Чтобы только вернуться к ней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В четвёртой квартире стоит мертвенная тишина. Геля нажимает пальцем на звонок и держит с минуту. Отпускает, и мы прислушиваемся. Сначала в наступившей тишине невозможно разобрать ни малейшего шороха, но вдруг раздаются шаркающие шаги, лязгает замок, и дверь распахивается настежь.

За ней – старушка. Ну чисто божий одуванчик! Примерно так представляются сказочные бабушки, те самые, что пекут румяные пироги да Колобков на окошках остужают.

– Здравствуйте, – я раскрываю ксиву и подношу поближе к Марии Семёновне. – Майор Власов Ярослав Сергеевич, я являюсь сотрудником Следственного комитета. Это моя коллега, майор Власова Ангелина Анатольевна. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

– Здравствуйте, – отвечает та после детального изучения документа. – Как меня зовут, полагаю, вы знаете? Петрова Мария Семёновна, пенсионер и долгожитель Нагорска. Проходите, пожалуйста, чем смогу, помогу.

Её речь, несмотря на почтенный возраст, ясная, дикция чёткая. Во мне вспыхивает надежда, что уже сегодня я узнаю ответы на волнующие меня вопросы и смогу вернуться домой, к Рите.

– Чай, кофе? – спрашивает Мария Семёновна, суетясь на кухоньке.

Хотя дом и в ужасном состоянии, в её маленькой тесной квартирке уютно и светло. Запах той самой, сказочной выпечки повисает в воздухе, стоит ей приоткрыть духовку.

– Как знала, что гости придут. Сахарные булочки подоспели.

Она скоренько выкладывает на стол нехитрые угощения, заваривает в турке кофе и устраивается напротив нас с Ангелиной.

– О чём вы хотите поговорить?