Два с половиной человека

По дороге к машине мы с Ангелиной молчим. Она наверняка обдумывает как может поступить психически нездоровый преступник. Я же просто опустошён.

Может ли Рита играть роль себя, той девушки, которой я ослеплён? Что, если всё это – наши отношения, каждое сказанное ею слово, – что, если это лишь игра её больного воображения?

Я не хочу верить в это. Стоит лишь поддаться этому соблазну, и я никогда не смогу больше ей доверять, искать двойное дно в её словах и поступках, пока это не сведёт меня с ума меня самого.

Рита не похожа на ненормальную. Её речь всегда чёткая, мысли оконченные и точные. В её действиях не прослеживается никаких странностей. Чёрт, да я не видел более нормального человека!

Конечно, девчонка что-то утаивает, недоговаривает, но, чёрт возьми, явно не то, что нуждается в присмотре психиатра!

Поэтому я концентрируюсь на другой мысли. Я не должен сомневаться в ней. Но если не проверю все ниточки, Власова может что-то заподозрить. Поэтому я снова набираю номер Степана:

– Пробей, наблюдалась ли Туманова, а точнее, Пелевина Маргарита Викторовна у психолога, психиатра, психотерапевта или невролога и с каким диагнозом. И если вдруг стояла на учёте, то мне нужно это знать в кратчайшие сроки, – говорю ему, игнорируя тяжёлый вздох собеседника. Знаю, что нарыть подобную информацию непросто, но мне она необходима. – Про няньку удалось узнать?

– Да, она проживает в пансионате для престарелых на окраине Кирова, имя и адрес скину в смс.

– Спасибо, Стёп. И, пожалуйста, шевелите булками. Расследование затянулось, и мне не хочется получить нагоняй от начальства за нашу нерасторопность.

Я отключаюсь. Ангелина бросает на меня полный любопытства взгляд.

– Сообщи парням, что мы выдвигаем в Киров, пусть закругляются с обходом по району регистрации Пелевиных, заедут на кладбище и ждут дальнейших распоряжений.

– Что ты так завёлся, Власов? – удивляется она. – Тоже считаешь, что дело за малым и теперь нам нужно найти эту психопатку как можно скорее?

Я молчу. Перевожу взгляд на дорогу, чуть сильнее сжимая руки вокруг руля.

Я считаю, что мне нужно как можно скорее найти настоящего преступника. Ведь каждый день безрезультатных поисков приближает меня к тому мгновению, когда мне придётся сделать мучительный выбор.

Мы проглатываем километры до пансионата для престарелых в идеальной тишине. Это как раз то, что необходимо мне для перезагрузки.

Я раскладываю по полочкам все известные детали, определяю, каких элементов мне не хватает, чтобы увидеть общую картину.

Пока этих элементов слишком много. Я не берусь судить, какого чёрта произошло тогда и что происходит сейчас. Пока мне ясно лишь одно: за моей Риткой ведётся ожесточённая охота и я не имею ни малейшего шанса облажаться.

На подъезде к городу я вбиваю в навигатор адрес пансионата и быстро следую по проложенному маршруту.

Власова ведёт себя подозрительно тихо, но меня это мало беспокоит. Куда больше – то, что мы услышим от няни Пелевиных.

Ирма Марковна Ройзман проживает в номере на шестом этаже. Ни много ни мало. В этом заведении всё на высшем уровне, вместо палат – номера, вместо пациентов – постояльцы.

Ирма Марковна, женщина неопределённых лет, лишь с натяжкой тянет на престарелого человека. Я бы с уверенностью дал ей сорок – сорок пять лет. И лишь глаза, подёрнутые белёсой пеленой, говорят, что ей весьма за шестьдесят.

– Дети отправили отдохнуть, – словно извиняясь, говорит она. – В квартире ремонт, а у меня астма. Вот и сняли мне номер на ближайшем курорте на полгода.

Бегло осматриваю просторное помещение: ноутбук, смартфон последней модели, ваза с роскошным букетом, корзина с фруктами. Интересно, как давно и с какой радости на няньку свалился достаток?

– Скажите, судя по всему, у вас нет проблем с финансами, но некоторое время назад вы работали няней в семье Виктора и Елены Пелевиных…

Женщина напрягается. А следом и я.

– Нашли тело Максима? – спрашивает она.

– С чего вы взяли? – удивляется Ангелина.

– Ну как же… Ведь не зря про них спрашиваете.

– Нас интересует всё, что вы можете нам рассказать про Пелевиных и их детей.

– Я работала у них несколько месяцев, не уверена, что расскажу так уж много.

– А если точнее? Сколько месяцев вы у них проработали? – уточняю я.

– Месяцев семь, может, восемь.

– Довольно приличный срок, чтобы сформировать собственное мнение, – говорю ей.

– Я присматривала, в основном, за Ритой, младшей дочерью Пелевиных. Мы занимались английским, французским, лепкой, рисованием. Виктор Андреевич практически всегда работал, Лена безвылазно торчала с сыном, он как раз пошёл в первый класс.

– И как бы вы охарактеризовали девочку? – спрашивает Ангелина.

– Способная, талантливая, – пожимает плечами Ирма Марковна. – Замечательный ребёнок. Вежливая, послушная, воспитанная.

– Как к ней относились родители, брат? – прощупывает почву Власова.

У меня же в голове набатом громыхает: вежливая, послушная, воспитанная. Замечательная. Моя Рита именно такая.