Два шпиона в Каракасе

Потом Уго гневно клеймит Вашингтон и оппозиционеров, которых называет “апатридами” – это слово, стоит добавить, он скоро введет в моду. Потом заявляет, что впредь каждый, кто станет ему поперек дороги, будет считаться участником коллективной попытки переворота и пособником американского империализма. Под конец Чавес с пафосом обещает:

– Мои враги никогда больше не придут к власти! Они правили всего тридцать шесть часов – и больше им править в нынешнем веке не придется!

В ответ собравшиеся скандируют лозунги:

– У-у-у! А-а-а! Наш Чавес навсегда!

А он завершает свою речь так:

– Помните: я – это вы. Я – это народ. И народ отвоевал и этот дворец, и власть. И никто никогда нас отсюда не выгонит!

Маурисио Боско стоит в толпе. На губах его мелькнула мефистофелевская улыбка. Никогда больше враги Чавеса не попытаются захватить кубинское посольство. И отныне здешняя революция пойдет правильным путем.

Глава 10 Я уже не тот, что прежде

Предупреждение

Если первый удар – это предупреждение, то второй может оказаться и смертельным.

Эва Лопес боится, что дни ее службы в ЦРУ сочтены. Скоро она снова станет прежней Кристиной Гарсой. Никто ей еще этого не сказал, но она знает, что в течение ближайших часов или дней ее “пригласят” в Лэнгли, чтобы она доложила о минувших событиях, но главное – чтобы приняла участие в ритуале, для которого в этой организации придуман эвфемизм – lessons learned (“извлеченные уроки”). То, что на первый взгляд может показаться формальностью, на самом деле является скрупулезным и изнурительным процессом анализа допущенных сотрудником Управления ошибок – с целью избежать их повторения. Но на практике это превращается в своего рода судилище, когда обнаруженные ошибки помогают избавиться от провинившегося, а не для того, чтобы он “извлек уроки”.

Эва знает, что есть единственный способ сохранить свою должность – обнаружить и уничтожить главного кубинского резидента в Венесуэле. А то, что она сумела внедрить своих людей в ближайшее окружение Чавеса, нашла подход и завербовала Хуана Кэша, чтобы использовать его и через Прана воздействовать на президента, как и прочие достижения Эвы, вряд ли переломят ситуацию в ее пользу. В Вашингтоне хотят, чтобы кубинский шпион был либо мертв, либо перевербован и начал работать в качестве двойного агента на ЦРУ. Тем более что речь идет не о простом кубинском шпионе. А только о “том самом”. О том, кто обеспечил успех кубинских спецслужб в Венесуэле и по чьей вине Соединенные Штаты потерпели поражение на невидимом, но смертельно опасном поле боя.

Как могло случиться, задаются вопросом в ЦРУ, что молодая разведчица, которой ЦРУ поручило руководить своей сетью в этой стране, во второй раз, теперь уже с головой окунувшись в водоворот местных событий, не смогла узнать о подготовке мятежа против Чавеса? И почему сам Чавес с уверенностью заявляет, что недавний путч – дело рук ЦРУ, в то время как само ЦРУ даже не подозревало, что нечто подобное может произойти? Как могло случиться, что и до сегодняшнего дня в Управлении не знают, кто на самом деле стоял за переворотом? Кто все это спланировал, кто финансировал и осуществил? Мятежники пользовались помощью извне? Но тогда чьей конкретно? Как могло случиться, что при огромных средствах, отпущенных ЦРУ на такие цели, его сотрудники стали всего лишь доверчивыми зрителями, а отнюдь не главными действующими лицами разыгранного спектакля?

Эва понимает, что ее ответы на эти вопросы ни в малейшей степени не удовлетворят свору обвинителей. Некоторых – потому что им нет дела до сути ее объяснений, они просто-напросто не желают видеть Эву ни на этой, ни на какой-либо другой важной должности в ЦРУ. Возможно, потому что она мексиканка, потому что она женщина, молодая и жесткая. Возможно, потому что не слишком старалась дружить с кем надо, не демонстрировала преданности кому надо и не искала поддержки у кого надо внутри Управления. Наверное, свою роль сыграли все эти причины, вместе взятые, а может, и какие-то еще, о которых она понятия не имеет и которые ее не интересуют. Кому-то она не нравится – и точка.