Два урока о животном и человеке

И действительно, по мнению Декарта, у животного нет ни ума, ни инстинкта. Декарт видит в животном машину, аппарат. То, что прежде объяснялось инстинктом, иначе говоря психическим аналогом интеллекта (правда, аналогом более компактным, более конкретным, менее осознанным и менее системным), теперь объясняется автоматизмом; но обратите внимание, речь идёт не о психическом автоматизме, к которому можно приравнять инстинктивный автоматизм, а об автоматизме физическом. Картезианское учение представляет собой теорию физического автоматизма, то есть автоматизма существ, тел, действий, движений — без души и без инстинкта. Заметьте, у таких мыслителей, как Монтень, инстинкт — это не разум, а психика. Это реальность психического порядка. И то же у стоиков. Декарт был первым, кто заявил, что поведение животных не связано с инстинктами. Их поведение не инстинктивное, а механическое, что совсем не одно и то же. Тут, конечно, надо бы прояснить путаницу: можно сказать, что для инстинктивного поведения характерен автоматизм (мы, кстати, скоро увидим, что данное утверждение ошибочно). Об этом говорили неоднократно, об этом говорили ещё стоики. Но они имели в виду прежде всего психический автоматизм, наподобие того, который мы вырабатываем или надеемся выработать, если, к примеру, усердно что-то учим, а потом, выучив, запомнив требуемое наизусть, воспроизводим последовательность чисел, слов или даже целый текст, как будто не задумываясь и занимаясь при этом другими делами. Подобная устоявшаяся очерёдность действий, для которой необходим некий инициирующий процесс, начальный стимул — когда, например, при чтении наизусть нам каждый раз приходится начинать с начала, чтобы воспроизвести текст полностью, — и есть автоматизм, называемый психическим. Но это совсем не тот автоматизм, который подразумевается у Декарта. Автоматизм в его теории не имеет ничего общего с интеллектом или с приобретённой, сформировавшейся привычкой: это автоматизм материи, res extensa, то есть нечто, сравнимое с работой машины, с её механикой. Когда паук плетёт паутину, он действует точно так же, как прядильная машина. Когда крот оставляет на поверхности земли бугорок, роет нору и выталкивает землю наружу, он действует, как лопата, то есть, как орудие, специально предназначенное для рытья земли. Животные приспособлены к определённому виду деятельности, довольно узкому, к тому же. В любых других ситуациях, которые требуют усилий, не соответствующих их телосложению, они крайне неуклюжи и не способны выполнить какую-либо серьёзную задачу. Соответственно, рассказы о необыкновенных умениях, якобы подтверждающие превосходство животных, на самом деле не только не доказывают их превосходство, но, наоборот, свидетельствуют против животных и против инстинкта, если под инстинктом понимать психическое явление. Инстинкта не существует, а есть лишь физический автоматизм.