Два вида страсти

Дубровская медленно выпрямилась и обернула к сыну бледное лицо с потухшими глазами. Сначала взгляд женщины ничего не выражал, словно у тряпичной куклы или манекена в витрине одного из ее магазинов. Потом ее глаза зажглись гневом, она смотрела на сына с неприкрытой ненавистью.

— Да ты-то что в этом понимаешь, что?! — взвизгнула она, давясь от бессильной ярости. — Да ты хоть знаешь, как я жила все эти годы? Каково мне было?!

Она на секунду умолкла и обрушилась на свое чадо с новой силой:

— Да я от папаши твоего столько натерпелась и осталась потом голая и босая с тобой на руках! И никто не спрашивал, что со мной творили?! Всем было наплевать?! Как я руки чуть на себя не наложила, да нельзя было — ты маленький совсем!

Теперь уж она сама налила себе минеральной воды и залпом осушила стакан. Я вдруг заметила, что у входа в гостиную появились оперативники. Оба они недоуменно наблюдали за этой сценой.

— Да я столько лет на мужиков смотреть не могла, пропади они все пропадом! Близко к себе никого не подпускала после гада этого! Думала, всю жизнь ради тебя проживу, на ноги поставлю и в люди выведу! И тут появился он! Я до него и любви-то толком не знала, а тут… Голову потеряла от счастья, думала, воздалось мне за мои мучения! А тут пигалица деревенская объявилась, глазками кукольными похлопала и увела его у меня! Я что, не имею права на счастье?! Или у меня нет права на личную жизнь?!

Голос Дубровской достиг наивысшей визгливой ноты и сорвался. И тотчас в комнате воцарилась тишина, показавшаяся странно неестественной после всех этих прочувствованных воплей.

Сраженный столь безудержным натиском Георгий обескураженно замолчал и лишь недоуменно хлопал глазами. Казалось, он был не в силах поверить в то, что для остальных присутствующих давно уже было очевидным. Даже для Влада…

— Ирина Эдуардовна, — подал голос Мельников, — вам придется проехать в отделение полиции в качестве подозреваемой в убийстве гражданки Антиповой. Я должен зачитать вам ваши права…

— Да идите вы все куда подальше, — вяло огрызнулась Дубровская. — Все равно мне ничего не будет.

К ней подошли оперативные сотрудники, один из них надел на запястья женщины наручники. И тут Дубровская словно очнулась.

— Я никого не убивала! — Она рванулась к Владу, который в ужасе смотрел на оперативников. — Владюша, ты мне веришь? Я не убивала эту Олю! Она сама… Я не хотела, Владюша!

Сотрудники полиции уже вели ее под руки к выходу из квартиры, но Дубровская, вырываясь и оглядываясь, истошно кричала:

— Я люблю тебя, Владюша! Я жить без тебя не могу! Я вернусь, и у нас все будет как раньше! Даже еще лучше! Теперь нам никто не будет мешать! Ты будешь меня ждать, Владюша?! Дайте мне с ним попрощаться! Пустите меня, пустите меня к нему-у-у!

Ее уже вывели на лестничную клетку, но и оттуда в квартире все еще слышался ее полный ярости и отчаяния крик, перешедший в жуткий утробный вой:

— Владюша-а-а-а! И-и-и-ы-ы!

Дверь в квартиру осталась приоткрытой, и все мы на несколько секунд окаменели от этого звериного воя. Казалось, человек не способен издавать подобные звуки.

Первым опомнился Георгий. Промчавшись через усеянную осколками гостиную, он выбежал из квартиры. До нас донесся его громкий голос, судя по всему, Георгий кричал на бегу:

— Мама, не бойся! Я тебя вытащу! Я найму тебе лучшего адвоката! Мама!

Что ж, он все-таки был хорошим сыном. Да и человеком неплохим, насколько я успела понять. Было слышно, как на лестничной клетке одна за другой открываются двери. Это любопытные соседи спешили узнать причину внезапного переполоха. Бросив взгляд в окно, я заметила, что возле полицейской машины уже собралась небольшая толпа. Разве можно пропустить такое шоу! А разговоров-то теперь будет, разговоров…

Внезапно Влад, до сих пор не проявлявший никакой инициативы, сорвался с места и быстро прошел куда-то вглубь квартиры. Вернувшись с половой щеткой, он принялся тщательно подметать пол, собирая в кучу осколки. Вел он себя при этом так, словно находился в полном одиночестве. Ни единого слова, ни единого взгляда в нашу с Андреем сторону. Закончив подметать, Влад собрал осколки на совок и вышел.

Мне вдруг пришло в голову, что эта уборка носила какой-то эзотерический характер. Влад не просто навел порядок в комнате. Он словно вымел все, что здесь только что произошло. А может быть, не только сейчас, но и гораздо раньше? А осколки… Ну, если есть охота, тут можно дать волю фантазии. Осколки прежнего сомнительного образа жизни, разочарований, трагедий, неудач? В общем, каких-то не очень приятных вещей. Вряд ли человек захочет вымести что-то хорошее из собственной жизни, выбросив это, как нечто опостылевшее и ненужное.

Вернувшись в комнату, Влад, по-прежнему не обращая ни на кого внимания, лег на диван и отвернулся лицом к стене. Мы с Андреем озадаченно переглянулись. Похоже, мой клиент не настроен продолжать общение. Андрей коротко кивнул, и мы вышли из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь.