Два зайца, три сосны

– Но он ведет себя так, будто… Послушай, а ведь в этом есть наверное своя прелесть, когда мужчина так резко берет все на себя… Ты ведь любишь его?

– Я когда-то безумно его любила…

– Да? Но послушай, мне казалось, что для любой женщины самое большое удовольствие утереть нос не понявшему ее чувств кавалеру, а?

– В этом есть сермяжная правда, – засмеялась я. – Но не настолько же, чтобы обрекать себя на постоянную нервотрепку. Чтобы жить в браке с Миклашевичем и терпеть его кошмарный характер, надо либо безумно его любить, либо быть материально в нем заинтересованной. Первое уже в прошлом, а второе сейчас для меня неактуально, да и вообще неприемлемо.

– Знаешь девочка, по-моему, ты хорохоришься, я сегодня наблюдал за вами, вы хорошая пара. Он тебя любит… И он страшно одинокий человек…

– Естественно, одинокий, с таким-то характером…

– Но он же так обаятелен, умен, образован.

– До определенного момента.

– Олеся, у него своих детей нет?

– Насколько мне известно, нет.

– Прости, девочка, за бестактный вопрос, у тебя есть кто-то другой?

– Нет, в общем-то нет.

– Значит, на примете кто-то?

– Тоже нет.

– Тогда я тебя не понимаю. Прости, но тебе скоро сорок лет, конечно, в наше время это не возраст, но… Почему бы не попробовать, сейчас, на совершенно новых основаниях? Ты вполне самостоятельна, он тоже, Георгий будет жить со мной, это решено, а может теперь все и сложится?

– Владимир Александрович, я не пойму, вам-то зачем это нужно?

– Мне его жалко, Олеся… Ты нужна ему.

– Да, мощное обаяние… Вот не ожидала от вас.

– Видимо, меня подкупило его романтически-мужественное поведение.

– Слышали бы вы, что он мне кричал накануне моего отъезда!

– Ну, милая, мало ли что можно крикнуть сгоряча!

– Мужская солидарность в действии?

– Знаешь, ты мне не чужая, я люблю тебя как дочь, и хочу, чтобы твоя жизнь была устроена. Ты попробуй! Не надо сразу венчаться, расписываться, если ничего не выйдет, просто разбежитесь… А может и сладится, кто знает, вы же не пробовали жить вместе. Иной раз человек невыносимый на работе и в, так сказать, амурных отношениях, бывает прекрасным мужем. Знаешь, есть такая еврейская мудрость: «Хороший человек не бывает хорошим мужем». Ладно, не стану больше к тебе приставать, ты сама должна все решить, но свою точку зрения я высказал. Ложись и постарайся уснуть.

Легко сказать, а как уснуть после всего этого? И Миклашевич был сегодня поистине неотразим, настолько, что червячок сомнения стал слегка точить меня. Ладно, доживу до утра, а там посмотрим, утро вечера мудренее.

И вдруг на ночном столике затрясся переведенный на вибрацию мобильник. Я испугалась. Номер не определился.

– Алло!

– Дурища, я же люблю тебя! – раздался голос Миклашевича и телефон отключился.

Вот сволочь! Прекрасно понимает, что я не сплю и терзаюсь сомнениями, потому и дурища… А вот напишешь такое в романе, скажут – так не бывает! Ну и пусть говорят, я теперь точно знаю, что бывает… На встречах с читателями меня часто спрашивают, бывают ли в жизни такие мужчины, как в моих романах, и я с чистой совестью отвечаю: Нет! Это сказка! И тут я уснула.

Утром меня никто не будил и я проснулась в половине одиннадцатого, чего со мной практически не бывает. И первое, что я услышала сквозь открытое окно, раскатистый смех Миклашевича. Он уже тут, черт бы его подрал. Обложили меня, обложили, вспомнился любимый Высоцкий. Я встала и подошла к окну. За столом в саду сидели трое и… играли в скрэббл! Просто семейная идиллия. Но самое смешное было в том, что все были в одинаковых полосатых футболках! Наверняка идея Миклашевича. Интересно, что бы это значило? Мне вдруг стало весело. А что, чем черт не шутит, может быть он и в самом деле нуждается во мне и в моем сыне и свекре, мало ли, всякое бывает… И ведь я не могу сказать, что вовсе к нему равнодушна, я просто защищаюсь так…

Едва я появилась на крыльце, как Владимир Александрович вскочил, отдал честь и, вытянувшись во фрунт, отрапортовал:

– Капитан, экипаж в составе старпома, боцмана и юнги готов к выполнению любого задания!

– А кок в экипаже есть? Капитан голоден!

Я видела, как все трое просияли оттого, что я поддержала их дурацкую игру.

– Юнга, на камбуз, – скомандовал старпом.

А боцман Миклашевич поспешно собрал карточки и фишки.

– Выспалась? – заботливо спросил Владимир Александрович.

– Да!

– И, судя по всему, у тебя хорошее настроение. Я как старпом предлагаю после завтрака отправиться всем экипажем на озеро, купаться. Сегодня жарко!

– Предложение принимается!

А тут и Гошка примчался с подносом, на котором кроме кофе, сока и прочей утренней снеди стояла вазочка с красной розой.

– Юнга, а где белые перчатки? – сурово спросила я.

– Эх, черт, это моя промашка! – почесал в затылке боцман.

– Получите взыскание, боцман!

– Готов понести заслуженную кару!

– Ничего, боцман, она поест и подобреет! – утешил его Гошка.

– Юнга, вы вместе с боцманом будете наказаны за неподобающую вольность!

– А вот и фигушки! Мы поднимем бунт на корабле и вздернем капитана на рею!

– Ха! Не на того напали!