Два заповедника

Когда Ник окунался в работу, время переставало для него существовать.

Глава восьмая

После визита к отшельнику Леониду полет вновь вошел в однообразную фазу: все время было светло, солнце все ближе и ближе подбиралось к точке зимнего солнцестояния, а сама точка, которую Артем научился отыскивать на небе (приблизительно, конечно), уже совсем недалеко отстояла от зенита. Периоды бодрствования сменялись сном и вновь бодрствованием. Ва Тан трижды улетал, как он сам выражался, размять плечи. Видели вдали обитаемый Лист, но по каким-то непонятным Артему приметам решили, что там обитает недружелюбный клан и вынудили наусов сильно отклониться к западу. Подозрительный Лист вскоре пропал из виду; оттуда, к счастью, никто не прилетел. Артем исчерпал кулинарную фантазию и все чаще повторялся в блюдах, да и набор продуктов был довольно скуден в смысле разнообразия — по запасу пока проблем не предвиделось, недели три полного автонома воздухоплаватели выдержали бы без проблем. Зато ва Дасти, казалось, был неисчерпаем: он всякий раз вспоминал песни, которые еще не пел попутчикам, да и сказок рассказал немало и ни разу не повторился. Кроме того, Артем подозревал, что ва Дасти прямо сейчас, в полете, во время вынужденного безделья сочиняет и новые песни, и новые сказки.

По интересующей теме Артем, увы, ничего нового не услышал: сказки были все больше охотничьи или бытовые и живописали очередное приключение очередного аборигена на очередном Листе или же, наоборот, явление гостей в какой-нибудь клан с обязательными состязаниями, всеобщим пиром, а нередко и со свадьбой в финале. У людей Поднебесья такие сказки, несомненно, пользовались заслуженным успехом, но Артем жаждал услышать совсем не это.

Шел восьмой день (точнее, восьмой цикл бодрствования) со времени взлета с Листа Леонида. Артем все реже и реже задумывался об услышанном тогда. Монотонность полета действовала отупляюще. Ва Тан мог хотя бы размяться, сказочнику вполне хватало любимой гитары, чтобы считать себя занятым, а Артем помимо готовки мог развлекаться, только разглядывая горизонты, чем он и занимался, навалившись локтями на борт корзины и опустив подбородок на руки.

Воздух вокруг корзины отнюдь не был пустым — то и дело проносились птицы, какая-то парящая реактивная живность, пушинки-снежинки, невесомые полупрозрачные медузы; налетал высотный планктон, с виду неотличимый от сибирского гнуса, но, к счастью, совершенно не кусучий. Изредка вдалеке величаво проплывали местные исполины-киты — эдакие живые дирижабли. Когда все спали, в корзину наведалась певчая сова, но едва один из воздухоплавателей выполз из хижины, с шумом взлетела и ушла куда-то вниз. Ва Тан потом говорил — хорошо, ничего не стащила, а ведь вполне могла бы.

Артем часами таращился на все это непередаваемое высотное великолепие, лишь изредка вставая размять затекающие ноги-руки. Он-то первым и заметил гостя.

Сначала Артем увидел тонюсенькую рисочку у самого горизонта. Подобное он видел многократно и чаще всего рисочка эта вскоре таяла, растворяясь в необъятных просторах Поднебесья. Реже — начинала увеличиваться, в конце концов обращаясь птицей или еще какой-нибудь летающей животинкой.

Эта не исчезла, наоборот, стала медленно расти. Нагоняла. И вскоре Артем стал подозревать — это не животинка.

— Эй, други! — обратился он к спутникам, одновременно вставая в полный рост и придерживаясь за жердь-опору. — Кажется, летатель!

Ва Дасти оборвал недоигранную мелодию, отложил гитару и тоже встал. Тан, дремавший в хижине, проснулся только после того, как сказочник его легонько пихнул:

— Вставай! Гости!

Пока ва Тан тер глаза и зевал, Дасти встал рядом с Артемом и, сильно щурясь, принялся всматриваться.

— Далеко, — вздохнул он вскоре. — Ни черта не вижу!

Тем временем и Тан соизволил взглянуть.

— Хм… Действительно летатель, — подтвердил он. — Идет за нами, на следе наусов.

Гость летел с юго-запада.

— Листов в той стороне не было? — спросил ва Тан.

— Я не видел, — ответил Артем и честно уточнил: — Но я не больно и всматривался.

— Я тоже не видел, — сообщил ва Дасти. — Только ты сам знаешь, какой я зоркий…

Ва Тан понаблюдал за приближающимся летателем еще немного, а потом ненавязчиво приготовил лук со стрелами.

«Опа, — встревожился Артем. — Я опять чего-то не вижу. Или вижу, но не понимаю…»

Оружие Тан спрятал за бортом корзины, так чтобы подлетающий человек его не заметил.

— Он может быть опасен? — осторожно спросил Артем.

Тан промолчал; сказочник глубокомысленно заметил:

— Мало ли…

Летатель приближался быстро, быстрее, чем можно было ожидать. Видимо, скользил на мощном воздушном фронте. А возможно, просто умело оседлал восходящий поток и несся с него, будто саночник с горы.

— Охотник, — заметил ва Тан, когда человека под крыльями уже можно было более или менее рассмотреть.

Вскоре он нырнул под корзину, накренился и вошел в разворот, одновременно набирая высоту. Он был стремителен и красив, словно ласточка. Обычная земная ласточка, которые в этом мире не жили, но были бы здесь удивительно уместны — как вот этот летатель, например.