Двадцать четыре Насреддина

— Если ветер дул с правой стороны, то грива у моего коня всегда была с левой, если ветер дул с левой стороны, то грива у коня всегда была с правой. Есть еще примета. Когда конь пьет воду из арыка, то обязательно запачкает ноги глиной.

Посмеялся Афанди над такими «приметами», побежал домой за конем. Привел, держит под уздцы коня, грива которого коротко подстрижена и дыбится, ноги лоснятся.

— Как видите, — обратился казий к баю, беспомощно разводя руками, — ни одна из ваших примет не сходится.

уйгур. 14, 39

984. Развод

Однажды некто пришел к Молле Насреддину и говорит:

— Я пришел к тебе, чтобы ты развел меня с женой.

— Пожалуйста, — ответил Молла и принес бумагу и перо.

Он уселся и спросил:

— Как зовут твою жену?

Пришедший за разводом сколько ни силился, но имени жены вспомнить не смог и наконец сказал:

— Не знаю.

— Ну хорошо, — сказал Молла, — а сколько ей лет?

Как ни хлопал глазами пришедший, как ни раздумывал, но вспомнить, сколько лет жене, не смог и в конце концов сознался:

— Ей-богу, и этого не знаю.

— Хорошо, а откуда она родом? — спросил Молла.

— Молла, я и этого как следует не знаю.

Молла положил бумагу и перо и сказал:

— Судя по вашей любви и согласию, Аллах вас давно развел. Зачем же ты пришел ко мне?[615]

азерб. 6, 90

985. Он под защитой бога

Когда Насреддин был кадием, несколько заимодавцев привели к нему должника и заявили:

— Этот человек не хочет возвращать нам долги.

Должник же соглашался удовлетворить иск и говорил:

— Я упрашиваю их повременить, покуда не продам Дом, сад, коров и овец, но они и слушать не хотят.

— Врет он, — заявили в один голос заимодавцы. — Он нас просто водит за нос, у него нет ничего за душой, нечего продавать.

— Раз вы сами признаете, что он — несостоятельный человек, — ответил Насреддин, — чего ради вы его мучаете? Ведь несостоятельный находится под защитой бога, и никто не может требовать с него долги.

перс. 8, 192

986. Наказание

Когда Насреддин был кадием, к нему пришла девушка и пожаловалась на одного парня, что он, мол, поцеловал ее насильно.

— Я думаю так, — сказал Насреддин, — наказание должно соответствовать проступку. Ты тоже поцелуй его насильно.

перс. 8, 164

987. Ничто за ничто

Когда Насреддин был кадием, к нему пришли двое с тяжбой. Истец заявил:

— Этот человек позвал меня и попросил взвалить ему на спину груз. «А что ты мне дашь?» — спросил я его, а он ответил: «Ничего». Я помог ему и теперь прошу заплатить мне «ничего», а он отказывается.

— Прекрасно, — решил Насреддин, — ты имеешь право на плату. Подними-ка этот коврик, я уплачу тебе вместо ответчика.

Истец поднял коврик, а Насреддин спрашивает его:

— А под ним что?

— Ничего, — ответил истец.

— Ну так и забирай себе это «ничего»[616].

перс. 8, 69

988. Эпенди тоже двуличный кази

Когда Эпенди был кази, к нему пришел один незнакомец и обратился с жалобой:

— На поле паслись коровы, а одна из них, пятнистая, кажется, ваша, распорола брюхо нашей корове. Какую меру наказания можно применить в этом случае?

— Хозяин здесь ни при чем. А с животного не спросишь за пролитую кровь, — ответил Эпенди.

— Ах, я ошибся, наоборот, моя корова распорола брюхо вашей корове, — поправился пришелец. Тогда Эпенди заявил:

— Ну это совсем другой разговор. А ну-ка, подай мне скорее вон ту книгу в черном переплете[617].

туркм. 15, 161

989. Что ухо!

Приходят к Афанди казию два человека.

— Рассуди нас, о судья! Он откусил мне ухо, — заявил один, указывая на своего спутника.

— Не я, а сам он откусил себе ухо! — заявил другой.

— Приходите завтра, — говорит им Афанди, — и тогда я рассужу, кто из вас прав, кто виноват.

Дома решил ходжа проверить: можно ли самому себе откусить ухо. Вертелся, вертелся посреди комнаты — уха не достать! Разозлившись, он так дернул себя за ухо, что потерял равновесие и грохнулся на пол...

С перевязанной головой, охая и прихрамывая, на другой день встретил Афанди своих жалобщиков. И говорит он пострадавшему:

— Ты сам себе откусил ухо, нечего говорить на других!

— Послушай, Афанди, — возмутился тот. — Как же можно самому себе откусить ухо?

— Что ухо! — морщась от боли, говорит Афанди. — Даже голову и то можно разбить самому себе![618]

уйгур. 14, 43

990. Штраф за оскорбление

Поссорившись на улице с одним человеком, эфенди сильно его оскорбил. Тот потащил эфенди к судье. Оштрафованный на одну таньгу*, эфенди воскликнул:

— О, штраф за оскорбление невелик!

Вынув из кармана две таньги, отдал одну судье:

— Это — за того человека, а это...

И, выругав судью площадным ругательством, эфенди швырнул ему вторую таньгу:

— Это штраф за оскорбление, которое я сейчас нанес вам![619]

тадж. 5, 406

991. Насреддин и кадий

Как-то случилось, что Насреддин подрался с односельчанином. Противник был известный силач и без особого труда одолел Насреддина. С разбитым носом пошел Насреддин к сельскому кадию жаловаться на обидчика.