Двадцать и двадцать один. Наивность (СИ)

– Это революция! – в исступлении крикнула она, и, направив пистолет в небо, Виктория выстрелила. Толпа закричала. Паника охватила площадь.

Охрана, Шустов и ещё несколько человек, воспользовавшись моментом, кинулись за девушкой, которая резко спрыгнув со сцены, стрелой помчалась к подворотням. Михаил, удостоверившись, что те, кто ему нужен, не остались равнодушными и побежали вслед за Викторией, бросился за ними.

- Какая же ты шельма, “Умница”, – прошипел Шустов, прижимая за шею пойманную девушку к забору. – Задушить тебя мало, но нужно разобраться быстро. Найдите маузер, с глушителя пристрелим!

- Вас … посадят… – просипела девушка, пытаясь выбраться, но запас кислорода заканчивался, и силы покидали её. Собственно говоря, на что она могла надеяться в тот момент: не на милосердие же? – когда даже какой-то мизер угрозы мог тогда спасти ей жизнь.

- Нет, “Умница”, ты же террористка, у нас положено таких уничтожать! – вкрадчиво пояснил ей Шустов, с силой надавливая холодными пальцами на шейную ямку девушки – Вашу мать, где пистолет?! – обратился он уже к своим подопечным.

- Это ищете?!

Герман Евгеньевич обернулся, медленно отпуская Викторию. Та рухнула на землю и схватилась за горло, тяжело дыша и кашляя от удушья. Орлов целился в единоросса из пистолета, который девушка незаметно выронила при побеге. Руки его не дрожали, он был холоден и трезв рассудком.

- Ты?! Орлов? – Шустов узнал его, поднимая руки. «Этот точно не промахнётся», – рассудил он. “Беловоротничный” безмерно переживал за свою жизнь. Охрана его стояли в стороне, не в силах что-либо предпринять.

- Давайте по хорошему, мы мне отдаете бумагу, а я сразу вас не кладу…

- Да что бы какой-то молокосос с девчонкой брали в плен опытную охрану?! – гневно воскликнул Герман, скалясь от досады и унижения. – Чёрт, где ваше табельное оружие?

- Только выньте, я вашему шефу продырявлю череп! – крикнул Орлов и для достоверности нарочно взвёл курок. Пуля пронзила деревянную доску (в Москве всё ещё остались деревянные заборы) в нескольких сантиметрах от головы Шустова.

- Спокойнее, юноша, – Герман Евгеньевич снизил голос практически до шёпота и мягко, будто ласково добавил, – не наломайте дров.

- Лучше отдайте ему ордер полюбовно, – Виктория к тому времени поднялась с земли. – Я не могу за него ручаться, поэтому всем руки вверх, а вы, господин Шустов, отдайте бумагу.

- Где гарантии, что вы оставите нас в живых? – с цинизмом произнёс единоросс, искоса поглядывая назад, но за своей спиной увидеть девушку было тщетно.

- Вы не похожи на представителя партии «Единая Россия», – шепотом ответила та, чтобы никто, даже Орлов не мог услышать её слова. – Будьте вы именно тем, кем хотите казаться, хоть вы и устроили скандал в Думе, лично я бы не пощадила вас и пустила пулю в лоб.

- Так за чем же дело стало? – любопытно произнес Шустов, усмехаясь лишь кончиком тонких губ. Ему было не столь ужасно или страшно теперь, сколь интересно до колик в печени узнать, к чему клонит экстремистка.

- Вы под покровительством НОППР. И именно для легитимности этой партии у вас этот ордер, – ответила Виктория. – Вы же хотите того же, что и мы – низложения ныне существующей власти, а значит, вы нужны нам живым.

- Где же здесь логика? – нарочито недоумевающее улыбнулся Шустов: мимике и обаянию его мог позавидовать любой актёр, передавая девушке сложенный вдвое лист. – Если Вы – большевики, было бы очевидным уничтожить первоявственных врагов на месте. Правый левым не товарищ.

- На то есть причины, и вы, если поинтересуетесь у своего шефа как можно скорее, скоро узнаете о них. Скажу одно: читайте печатные издания.

- Так Вы и есть “V”! – весело воскликнул националист с нескрываемым сарказмом. – Кто бы мог только подумать?..Мда. Виктория, могу же я вас так называть? “Умница” – слишком преувеличено и фамильярно. Так вот, эта ваша идея новой оппозиции обречена на провал. Объясню коротко: кошки не понимают собак, собаки – кошек, а вы пытаетесь их сдружить.

- Левая оппозиция уже начала своё объединение, – пыталась парировать Виктория, пряча ордер в карман. – Вам не куда будет деться, ибо мы сможем дать вам бой.

- Да-да, я слышал, – невнимательно перебил её Шустов, всё ещё сладко скалясь. – И как это ваш Заславский смог убедить такого властолюбивого человека, как Зюганов, прогнуться под СДСПР? Рисковое дело, моя дорогая. Хотя это не моё дело – вы так строго на меня смотрите, Виктория, что я даже несколько растерян. Ах, будь у нас такие кадры, как вы... Боже мой, но увы-увы, вы левая, а потому, если вам с вашим другом больше ничего от меня не требуете, позволите откланяться?

- Объясните, почему? – требовательно спросила Виктория, стараясь сохранить к своей персоне оставшийся интерес Шустова, который до последнего оставался максимально вежливым. – Правые могут объединиться с левыми только на момент борьбы с правящими центристами, если вы об этом.

- Не лучший момент для подобного обсуждения...

- И всё же: боюсь, при других обстоятельствах можем не встретиться.