Двадцать кубов счастья

Одним из самых важных напутствий Реда было составление личного комплекта документов в виде скан-копий, а главное, он говорил, что нужно писать письма, – вручную и в адрес высокопоставленных чинов тех медучреждений, где решались судьбы таких, как мы с братом. В определенный момент я изложил на бумаге всю историю наших похождений по кабинетам, с описанием деталей, отказов, их причин и всей неразберихи. Написал о том, что никто не дает внятных ответов на наши вопросы. Из этого материала было понятно, что нас жестоко отшивали, и кормили завтраками, которые растянулись уже на месяцы. Но главной ценностью этих писем-запросов, говорил Ред, является документальная фиксация полученных официальных ответов.

В итоге, я растягивал свое послание на несколько страниц в трех экземплярах. Потом лично гонял в центр, передавал его в секретариат и требовал, при передаче, поставить на мой экземпляр исходящий номер с печатью. Два остальных экземпляра письма оставлял: одно должно было пойти в архив, а другое – на имя получателя. Если ранее доктора с легкостью вешали нам лапшу на уши, то теперь они понимали, что зарегистрированное письмо может попасть и в другие руки. Так мне начали отвечать с бдительностью и осторожностью, ссылаясь на отсутствие медикаментов. Но когда прошло еще пару месяцев, а результата никакого не было, я написал главному врачу центра по профилактике и борьбе со СПИДом.

Спустя неделю поступил звонок, и меня пригласили к нему на прием. Я был удивлен, хотя и понимал, что, возможно, это было связано с тем, что я просто задрал их в конец. Наша фамилия уже была на слуху не у одного доктора. И все же я был рад. Кто знает, может быть именно сейчас вопрос решится в нашу пользу? Через несколько дней я сидел в приемной и ждал приглашения. Секретарь, время от времени, исподлобья поглядывала в мою сторону. Вероятно, она тоже слышала о нашей семейке в лице двух братьев. Прошло еще какое-то время, и владыка пригласил меня в свой просторный кабинет с евроотделкой.

– Здравствуйте, присаживайтесь, – добродушно приветствовал меня главный. Он улыбнулся, оценивающе взглянул на меня, и в этот момент в глазах его читалось: «Вот, значит, как ты выглядишь, безудержный нарушитель покоя!»

– Доброго дня, Олег Александрович! Спасибо, что нашли время и пригласили, – энергично ответил я. – Мне на днях позвонили и сказали, чтобы я подъехал.

– Да, это я попросил вас пригласить. Я видел ваше письмо, адресованное мне, и тема довольно серьезная, поэтому я лично хотел обсудить с вами этот вопрос.

– Отлично, спасибо, Олег Александрович.

Мы разговаривали около часа. Я в подробностях рассказал ему о наших кабинетных скитаниях, об отказах, отсутствии адекватной обратной связи и прочей головной боли, которую пришлось испытать за это время. Я искренне верил, что главный слушает меня с намерением помочь, и был полностью открыт. К моему удивлению, врач был молод. Кареглазый брюнет невысокого роста, – ему не было и сорока лет. Я подумал, что это хороший знак, что он войдет в наше положение и предпримет хоть какие-то действия, чтобы, наконец, поставить точку в этой истории.

– … вот в таком положении мы оказались, Олег Александрович. Я знаю, что терапия есть, и что медикаменты должны выдавать по закону! Ведь есть постановление! Но нам говорят, что пока лечение не одобрено, связывают это с бюджетом, ну, и другими причинами…

– Да уж, Спартак… Ну и пришлось вам побегать! – протянул серый кардинал, улыбаясь и взглянув на меня. Эта улыбка и взгляд мгновенно насторожили меня – я уже видел это на протяжении многих месяцев.

– Понимаете, Спартак, терапия действительно есть, и медикаменты обязательно будут выдаваться пациентам, которые попали в утвержденные списки. Ведь вы сдали все необходимые документы?

– Конечно, Олег Александрович, свои и брата. Чего-то не хватало, но я все вовремя предоставил. Сейчас весь комплект здесь, в центре. У меня есть все копии.

– Да-да, так вот: сейчас мы действительно ожидаем утверждения списка для того, чтобы потом получить лекарства и раздать их вам. Вы же понимаете, что этот процесс непростой – тут государственные деньги, много инстанций и лиц, которые этим занимаются.

– Конечно, понимаю, – отвечал я, зная, что будет дальше.

– Если вы в списке, то вам обязательно позвонят и пригласят, чтобы выдать медикаменты – это вопрос времени. Я лично проконтролирую, чтобы вас известили.

– Хорошо, Олег Александрович, – согласился я с благодетелем, понимая, к чему он клонит. – Тогда у меня к вам только одна просьба: пожалуйста, распорядитесь дать мне ответ официально, письмом.

Тут главный широко улыбнулся, пробежал глазами по своему кабинету, после чего, устроившись поудобнее в кресле, сказал так, как будто мы с ним сидели за чашечкой кофе, как хорошие приятели: