Двадцать лет спустя

С этими словами он протянул товарищу руку. Но д’Артаньян, сделав вид, что не замечает этого, продолжал держать руки под плащом.

Атос медленно опустил протянутую руку.

— Ух, устал! — сказал д’Артаньян, садясь.

— Выпейте стакан портвейна, — посоветовал ему Арамис, беря со стола бутылку и наполняя стакан. — Выпейте, это подкрепит вас.

— Да, выпьем, — проговорил Атос, чувствуя, что обидел гасконца, и желая с ним чокнуться. — Выпьем и покинем эту гнусную страну. Фелука ждет нас, вы это знаете. Уедем сегодня же вечером. Больше нам здесь нечего делать.

— Как вы спешите, граф! — заметил д’Артаньян.

— Эта кровавая почва жжет мне ноги, — отвечал Атос.

— А на меня здешний снег оказывает обратное действие, — спокойно сказал гасконец.

— Что же вы, собственно, хотите предпринять? — сказал Атос. — Ведь короля уже нет в живых.

— Итак, граф, — небрежно отвечал д’Артаньян, — вы не видите, что вам остается еще сделать в Англии?

— Решительно ничего, — отвечал Атос. — Разве только оплакивать собственное бессилие?

— Ну, а я, — сказал д’Артаньян, — жалкий ротозей, любитель кровавых зрелищ, который нарочно пробрался к самому эшафоту, чтобы лучше видеть, как покатится голова короля, которого я, как вы изволили сказать, не знал и к которому был совершенно равнодушен, — я думаю иначе, чем граф, и… остаюсь.

Атос страшно побелел; каждый упрек его друга отзывался болью в его сердце.

— Вы остаетесь в Лондоне? — спросил Портос д’Артаньяна.

— Да, — отвечал тот. — А вы?

— Черт возьми! — сказал Портос, несколько смущаясь под взглядами Атоса и Арамиса. — Если вы остаетесь, то, раз уже я прибыл сюда вместе с вами, вместе с вами я и уеду. Не оставлять же вас одного в этой ужасной стране.

— Благодарю вас, мой добрый друг. В таком случае я хочу предложить вам принять участие в одном деле, которым мы займемся, когда граф уедет. Мысль об этом деле явилась у меня в то время, когда я смотрел на известное вам зрелище.

— Какая мысль? — спросил Портос.

— Узнать, кто такой человек в маске, который с готовностью предложил свои услуги, чтобы отрубить голову короля.

— Человек в маске? — воскликнул в изумлении Атос. — Значит, вы не выпустили палача?

— Палача? — ответил д’Артаньян. — Он все еще сидит в погребе и, кажется, приятно беседует с бутылками нашего хозяина. Кстати, вы мне напомнили…

Он подошел к двери и крикнул:

— Мушкетон!

— Что прикажете, сударь? — отвечал голос, как будто выходивший из глубины земли.

— Отпусти заключенного, — сказал д’Артаньян. — Все уже кончено.

— Но, — сказал Атос, — кто же тот негодяй, который поднял руку на короля?

— Это палач-любитель, который, надо сознаться, ловко владеет топором, — сказал Арамис. — Ему, как он и заявил, довольно было одного удара.

— И вы не видели его лица? — спросил Атос.

— Он был в маске, — отвечал д’Артаньян.

— Но ведь вы, Арамис, стояли совсем рядом!

— Я видел из-под маски только бороду с проседью.

— Значит, это пожилой человек? — спросил Атос.

— О, — заметил д’Артаньян, — это ровно ничего не значит. Если надеваешь маску, почему заодно не прицепить и бороду?

— Досадно, что я не выследил его, — сказал Портос.

— Ну, а мне, дорогой Портос, — заявил д’Артаньян, — пришла в голову эта мысль.

Атос все понял. Он встал со своего места.

— Прости меня, д’Артаньян, — проговорил он, — за то, что я усомнился в тебе. Прости меня, друг мой.

— Сначала выслушайте меня, — отвечал д’Артаньян, слегка улыбнувшись.

— Так расскажите же нам все, — сказал Арамис.

— Итак, — продолжал д’Артаньян, — когда я смотрел, — но не на короля, как угодно думать господину графу (я знал, что это человек, идущий на смерть, а зрелища такого рода, хотя я и должен был, кажется, привыкнуть к ним, все еще расстраивают меня), а на палача в маске, — так вот, когда я смотрел на него, мне, как я уже сказал вам, пришла в голову мысль узнать, кто бы это мог быть. А так как мы четверо привыкли действовать сообща и во всем помогать друг другу, я стал невольно искать около себя Портоса, потому что вас, Арамис, я видел возле короля, а вы, граф, как я знал, находились внизу, под эшафотом. Вот почему я охотно прощаю вас, — прибавил он, протягивая руку Атосу, — так как понимаю, что вы должны были пережить в эти минуты. Итак, осматриваясь по сторонам, я вдруг увидел справа голову со страшной раной на затылке, повязанную черной тафтой. "Черт возьми, — подумал я, — повязка что-то мне знакома, точно я сам чинил этот череп". И в самом деле, это оказался тот самый несчастный шотландец, брат Парри, на котором, помните, Грослоу вздумал испробовать свою силу и у которого, когда мы нашли его, было, собственно, только полголовы.

— Как же, помню, — заметил Портос. — У этого человека еще были такие вкусные черные куры.