Двадцать лет в батискафе.

«ФНРС-ІІІ» был оборудован двумя ходовыми двигателями мощностью в 1 лошадиную силу каждый; скорость они разви­вали, прямо скажем, черепашью. На «Архимеде» мы сначала установили двигатель мощностью 30 лошадиных сил, а затем заменили его другим, мощностью 20 лошадиных сил. Еще один двигатель мощностью 5 лошадиных сил приводил в дви­жение винт в поворотной насадке, выполнявшей функцию ак­тивного руля. Чтобы удерживать «ФНРС-ІІІ» у дна, я время от времени сбрасывал небольшие количества дроби; но подобная методика казалась мне нерациональной. Поэтому на «Архиме­де» Вильм по моему предложению установил двигатель мощ­ностью 5 лошадиных сил, приводивший в действие винт верти­кального подъема. Маневренность, которую это новшество обе­спечило «Архимеду», позволила нам избавиться от гайдропа.

Стремясь придать новому аппарату лучшие гидродинами­ческие качества, Вильм сконструировал поплавок таким обра­зом, чтобы сфера целиком вписывалась в его обводы. Еще одна модификация состояла в том, что рубка, возвышавшаяся над поплавком, стала теперь совершенно закрытой. Закрытая руб­ка улучшила гидродинамические свойства погружающегося ба­тискафа, а при движении в надводном положении она защища­ла экипаж от волн. В рубке к тому же находились все соедини­тельные коробки, и теперь электрики получили возможность ремонтировать и проверять электропроводку при любой погоде. Должен сказать, что, когда в оправдание той или иной задерж­ки в ремонте «ФНРС-ІІІ» я ссылался на дождь, члены Комите­та по батискафам не очень понимали меня. Действительно, при чем тут дождь? Но ведь для того чтобы соединительные короб­ки могли выдерживать высокое давление, их заполняют маслом; всякий раз, когда по просьбе ученых, участвовавших в погружениях, мы производили какие-нибудь переключения в электропроводке, приходилось вскрывать эти коробки, и вот этого-то и нельзя было делать под дождем, даже самым мел­ким. Теперь, имея закрытую рубку, мы не зависели от капри­зов погоды.

Закладка «Архимеда» не мешала выполнению программы «ФНРС-ІІІ». Эта первая подводная лаборатория благополучно продолжала погружения. Господин Трегубов по-прежнему изучал планктон, профессор Перес — средиземноморскую фау­ну. В 1959 и 1960 годах и другие специалисты совершили по­гружения. Одни интересовались акустическими явлениями — например, распространением ультразвука в морской воде, дру­гие — подводными течениями. Самое важное для истории батискафоплавания событие произошло на другом конце света: 23 января 1960 года Жак Пиккар и офицер военно-морского флота США Дон Уолш совершили замечательный подвиг, по­грузившись в «Триесте» на глубину 10 916 метров в котловине Челленджер (Марианская впадина) близ Гуама. Позже «Триест» был продан американцам и подвергся реконструкции, точнее, получил новую сферу, состоявшую из трех частей, изготовленных на заводах Круппа. К сожалению, эта модернизация ока­залась неудачной: секции стыковались недостаточно герметич­но, и в конце концов пришлось снова использовать старую сфе­ру. Позже, в 1963 году американцы построили для. «Триеста» новый поплавок, но и он не улучшил мореходных качеств ба­тискафа. Достижение 1960 года так и осталось самым славным погружением «Триеста»: после всех реконструкций он уже не мог погружаться глубже, чем на 3000 метров.

Результаты, достигнутые «Б 11 000», или, как его назвали, «Архимедом», свидетельствовали о правильности наших конструкторских решений.

Спуск «Архимеда» на воду, состоявшийся 28 июля 1961 го­да, носил традиционный характер: его крестной матерью была баронесса Жаспар, супруга бельгийского посла во Франции,— таким образом мы почтили франко-бельгийское сотрудничест­во. Баронесса разбила о корпус батискафа бутылку шампанско­го, и плавучий кран «Атлас» опустил наш аппарат на воду. Затем для приглашенных был устроен прием на борту «Марселя ле Биан», построенного в Германии в 1939 году и в течение Ряда лет служившего судном-базой гидросамолетов.

Много лет я ратовал за то, чтобы батискаф получил собст­венное судно обеспечения. Мы страдали от неустроенности. Каждый раз, получая буксирующее судно, мы заново распола­гались на нем, а аппаратуру связи и ультразвуковые приборы Устанавливали как попало. Все это не могло не отражаться на эффективности нашей работы. Мы мечтали о судне, командо­вание и экипаж которого разделяли бы и наши радости и наши заботы. «Архимед» был построен для исследований самых глу­боких морских впадин, и нам, конечно, хотелось надеяться, что уж теперь-то мы получим судно, которое станет нашим по­стоянным спутником, помощником и другом.