Двадцать новогодних чудес

Из коридора доносился детский смех, а Аня вытирала стол после завтрака, когда раздался звонок мужа. Она ответила по громкой связи.

— Анют, привет! Слушай, мне звонили из магазина техники. Сказали, что у голосового помощника сбой программы произошел, многие клиенты жалуются, просят переустановить. Ты замечала что-то странное?

— Ах вот оно что, — засмеялась Аня. — Скажи им, что вчера наш голосовой помощник переустановил меня. И мне это нравится.

Ольга Зимина

Говорят, под Новый год…

Утро. Снова один. Снова щемящая пустота внутри. Там, где должны были порхать бабочки.

Она ушла еще осенью, но коридор до сих пор окутан шлейфом дорогих духов, которые ему не по карману.

За окном пока не рассвело. Но происходящее снаружи можно было угадать по тонкому звону стекла в старых деревянных рамах. Он надел свое единственное приличное пальто и отправился на трамвайную остановку.

Ветер бесконечно менял траекторию, то подгонял, то не давал ступить и шага, осколки снега попадали в лицо, застилали глаза. Ему очень хотелось вернуться в квартиру, но тепло чугунных батарей не могло пересилить желания получить новую должность.

Спрятавшись от ветра за остановку, наткнулся взглядом на коряво написанное объявление.

«Загадай желание» — гласило оно, а под ним дрожал на ветру последний неоторванный листок с надписью:

Говорят, под Новый год

Что ни пожелается —

Все всегда произойдет,

Все всегда сбывается.

Он оглянулся по сторонам, не видит ли кто его странного поступка, зажмурил глаза и хотел загадать повышение по службе, а получилось «Хочу встречать Новый год с любимой». Оторвал бумажный лоскуток и спрятал в карман.

Трамвай возвестил о своем прибытии разливающейся морозной трелью. В салоне было немноголюдно и тепло, он плюхнулся на первое сиденье у входа и достал наушники, чтоб отрезать себя от этого сияющего предпраздничного мира.

Вдруг кто-то похлопал его по плечу. Он повернулся — улыбающаяся девушка протягивала оторванный им на остановке клочок бумаги: «У вас выпало». Благодарно кивнув и взяв находку, отвернулся к стеклу, но тут в отражении встретился взглядом с ней.

После короткого замыкания его воспоминания вспыхнули яркими елочными огнями. Она вышла на следующей остановке. Пока он метался в раздумьях, трамвай дернулся и стал набирать скорость. Он бросился к водителю, тот улыбнулся в приклеенные белые усы и открыл дверь.

— Лена, Леночка, — закричал он вдогонку девушке.

Она обернулась:

— Степа, это и правда ты!

Степан подхватил на руки свою первую любовь и закружил, вторя танцу снежинок.

— Ты откуда взялась здесь?

— Приехала в командировку, — Лена заглянула в глаза, где так часто тонула в девичьих мечтах и покрепче прижалась к Степиному плечу.

Единственное, что интересовало, — личная жизнь, но спросить об этом Степа боялся.

Лена всегда угадывала его мысли, и сейчас это не стало исключением.

— Воспитываю трех оболтусов… Котов, — засмеявшись добавила она, увидев, что глаза спутника начали округляться от удивления.

Проводив Лену до работы и договорившись встретиться вечером, он поспешил на следующий трамвай.

Вторую половину желания приходилось исполнять самому.

Из всего собеседования Степан запомнил только одно: чтобы после праздников не опаздывал — начальству не положено.

Придя домой наперевес с благоухающей елкой, он заметил, что пальто стало не менее ароматным — по спине расползлось липкое смоляное пятно. Накинув старенький пуховичок, отправился спасать пальто — начальнику, наверное, вид положено иметь приличный.

***

Приемщица в химчистке выглядела так, словно всю новогоднюю ночь вместо потребления холодца и «Иронии судьбы» ей предстояло самой выводить эти пятна.

— После праздников приходите, — скорее гавкнула, чем сказала она.

— Ладно, — Степан пожал плечами.

«На дворе праздник, откуда у людей такое мрачное настроение?» — читалось по его окрыленному виду.

Приемщица машинально заполняла накладную. Каждое новое пятно на принятой одежде напоминало о маме. Сколько из-за них было ссор в ее доме: коричневые круги от одуванчиков, абстрактные пятна чернил на белоснежном фартуке, залитая компотом праздничная скатерть. И самое последнее — рыжее пучеглазое пятно от хлорки на шали, подаренной мамой.

— Какая же ты неблагодарная, — с горечью сказала она, увидев это художество и, развернувшись прямо на пороге, ушла, удалив дочь из своей жизни.

Почти год неблагодарная дочь узнавала о маминых делах и здоровье только через соседей.

Прикрепив накладную к пальто, она по обыкновению стала проверять карманы. Как всегда, ничего интересного — бумажный платок, несколько монеток, билет на трамвай и какой-то листок-оборвыш. Листок взвился и упал к ногам.

Говорят, под Новый год

Что ни пожелается —

Все всегда произойдет,

Все всегда сбывается.

«С мамой бы помириться», — сказала она то ли вслух, то ли про себя.

Колокольчик над входной дверью громко зазвенел.

— Здравствуй, Маргарита! — это был явно кто-то знакомый.