Двадцать один год (СИ)

Но едва та взялась за дверную ручку, в нее полетел алый луч. Пришлось отвлечься, отклонить. Еще один, еще. Лили раззадорилась, спрыгнула с крыльца, перешла в наступление сама – и лишь когда на фоне бледного неба плеснулись длинные черные кудри, поняла, что дерется с Беллатрисой Лестрейндж.

И как только смогла позволить увести себя от гущи событий? Они оказались в тупике, куда дома выходили заброшенными комнатами, а с одной стороны – брандмауэром. Беллатриса неутомимо атаковала – Лили только успевала отпрыгивать и выставлять щиты. В какой-то момент она с ужасом поняла, что страшно устала и вот-вот допустит роковой промах. И сразу палочка вылетела у нее из рук, а саму её заклинанием отбросило на землю. Лили попыталась встать, но в нее ударил красный луч, и на сей раз она не успела увернуться.

Боли, подобной той, что прошила сейчас тело, она не испытывала еще никогда. С головы до пят пролетели тысячи раскаленных иголок, и снова, и снова – волнами. Она хотела терпеть стойко, но продержаться ужалось лишь минуту – даже закушенная губа не помогла. Лили закричала, она вопила, пока не охрипла. И не сразу поняла, когда боль закончилась.

По телу пробежал невыносимый холод, потом вывернул наизнанку кашель. Лили едва успела перекатиться набок: выхаркнула кровь. Много крови. Наверное, в легких что-то лопнуло. Мягкие руки обняли её, опять переворачивая на спину; Беллатриса, придерживая ей голову, вытерла кровь с её губ. Лили вздрогнула: взгляд Пожирательницы был грустным и любующимся.

- Какая красивая. Я ожидала увидеть что-то попроще.

- Ожидали? – прохрипела Лили.

- Да, я слышала о тебе. Грязнокровка в роду Поттеров! Ты много о себе возомнила, и, вижу, не зря. Какие глаза, ресницы, какая кожа… Рот великоват, но ведь так слаще целоваться, правда? – рука Беллатрисы скользнула по теплой мантии Лили. – Зато какая упругая грудь! – Пожирательница помолчала, улыбаясь. – Много галлеонов тебе платили мальчики за любовь, когда ты училась в Хогвартсе?

- Достаточно, - Лили тяжело дышала, но попытки её оскорбить казались не обидны, а смешны. Как же они все зациклены на этом… - А у вас много мужчин бывает во время оргий?

- Тебе столько не потянуть, - Беллатриса опустила её на землю и отошла куда-то. Попробовать бежать? Но у нее ведь палочка. А у Лили палочки уже нет. Лили услышала хруст, словно ломался прутик, и всхлипнула.

- Помнишь, что магглы делали с такими, как ты? – Беллатриса подняла её за волосы и потащила; чтобы не было так больно, Лили поползла на локтях. – С теми, у кого были такие же глаза, волосы, такая же чудесная белая кожа? Я напомню тебе.

Она бросила Лили у брандмауэра: так швырнула, что девушка ударилась головой и ткнулась носом в землю. Виски сдавило, затошнило, и некоторое время Лили пыталась прийти в себя. Когда вновь смогла осмысливать происходящее, Беллатрисы не было рядом, зато ощущался сильный жар. Повернула голову: от стены до стены совсем близко к ней бежала полоска огня.

Лили застонала, уткнувшись лицом в локоть. Так умирать она не хотела, но огонь поднимался слишком высоко, чтобы она смогла перемахнуть через него, даже здоровая. Сорванным голосом она не сумела бы крикнуть достаточно громко, чтобы её услышали свои. «Не хочу… Не хочу…» Задыхаясь от жара, Лили отползла к стене совсем близко, привалилась спиной. Брандмауэр был безнадежно глух. Беззвучно рыдая, она закусила пальцы. И вдруг в огонь ворвалась черная тень.

Мантия на человеке тлела, и когда он поднял Лили на руки, она, мгновенно покрывшись потом, потеряла сознание. Потом, на секунду придя в себя, ощутила холод каменных ступеней, показавшихся ощущением райским, увидела снова полу тяжелой черной одежды – и забылась опять.

Вода плеснулась о металл. Тело блаженно молчало. Жарко больше не было, но немного хотелось пить. Лили и попросила пить, едва разлепила веки и овладела языком. Высокая девушка с вьющимися каштановыми волосами, в желтом халате медиведьмы, подала ей стакан.

- Флоренс, - пробормотала Лили, узнавая её. – Я в Мунго?

- Да, - подтвердила Флоренс. – Что-нибудь болит?

Лили прислушалась к себе.

- Пока нет.

-Прекрасно, - медсестра кивнула. – Эмма, запиши: больная пришла себя в двадцать один час пятнадцать минут, жалоб нет.

- Хорошо, - раздался знакомый чистый голосок. Лили с трудом повернула голову: точно, в палате находилась еще и Эмма, сестра любовницы Пожирателя Миранды Фиорелли и подруга Пандоры Касл.

- А почему?.. – язык шевелился не очень хорошо.

- Почему я не в Хогвартсе? – девочка как будто смутилась. – Я решила не возвращаться после СОВ. Все равно на жизнь я буду зарабатывать не тем, чему учат в школе. И хватит уже учиться, пора приносить пользу.

- А как Пандора? – прошептала Лили, и Эмма смутилась еще сильнее.

- Пандора доучивается последний год. Мы переписывались, но еще не виделись.

Итак, Эмма бросила Хогвартс и оказалась в Мунго чем-то средним между санитаркой и практиканткой, а Пандора доучивается со своими возможными насильниками… Думать еще не было сил, и Лили, снова попросив воды, решила поспать.