Двадцать один год (СИ)

Ремус вернулся в августе. Вопреки своей тактичности, никого не предупредил: просто однажды дождливым утром, когда Джеймс и Лили едва закончили завтрак, постучался сначала в оконное стекло кухни, потом в дверь. Джеймс впустил Люпина, и тот шагнул на порог осторожно, боясь запачкать чисто вымытый пол. С плаща бежали целые потоки. Одну руку Ремус прижимал к груди, словно её свело судорогой.

- Ты ранен? – испугалась Лили больше, чем следовало бы. Должно быть, просто война расшатала ей нервы.

- Нет, - засмеялся Люпин. – Просто командировка моя пока прервана. А рука… я кое-кого встретил в Лондоне и решил вас с ним познакомить.

И тут из-под мокрого воротника раздался тоненький писк. Ремус спешно расстегнул плащ, и Лили приняла на руки крошечного котенка, едва открывшего глаза. Шерстка была такой грязной и мокрой, что разобрать цвет не представлялось возможным. Ладони Лили слегка дрожали, пока по ним топтались слабенькие лапки, и Джеймс поспешно забрал котенка к себе, уложив на широкое плечо.

- Ну что, парень, мыться пойдем? – он попробовал пощекотать котенка под подбородком, но тот, видимо, приняв его палец за мамкин сосок, принялся лизать. – Э, да ты голодный. Лили, у нас сложный выбор: кормить Лунатика, кормить этого парня или сначала мыть того и другого.

- Мыть меня не надо, - поспешно заверил Люпин. – А поесть я и сам могу, только оставьте что-нибудь. У парня, кстати, ухо порвано.

- Да с чего вы взяли, что это парень? – слегка рассердилась Лили. – Может, самая настоящая девочка? Дайте-ка посмотреть!

К торжеству Лили, то в самом деле оказалась девочка. Кошечка стойко вынесла и мытье, и прикладывание примочки: на столь маленьком и слабом существе Лили побоялась использовать толком не освоенные исцеляющие заклинания. Когда хрупкое тельце вновь оказалось в ладони, Лили не смогла подавить грустный вздох: ребрышки, выступавшие под свалявшейся шкуркой, напомнили ощущение, когда она в детстве обнимала Северуса, и в нее упирались его ребра, тоже торчавшие под кожей. Котенку было устроено роскошное ложе: коробка, устеленная ватой и фланелью. Между тем Джеймс пересказывал Люпину все, что случилось за последние месяцы, начиная от несчастья с Карадоком и Эммелиной и заканчивая предполагаемой гибелью Регулуса Блэка. Впрочем, все уже поверили в то, что юноши нет в живых: о нем месяц не было никаких известий. Даже про случившийся с Питером конфуз рассказать не забыл. Люпин слушал с грустным, но мирным видом.

- А у меня дырявая голова, - он легонько хлопнул себя по лбу. – Мне ведь Грозный Глаз велел передать, что сегодня в три часа сбор в штаб-квартире. Что-то серьезное готовится.

- Пожиратели? – коротко спросил Джеймс, по-спортивному подобравшись.

- Кто же еще?

Первое, что они услышали в штаб-квартире – перепалку между Грюмом и Мэрион Риверс. Рассевшиеся по углам Бенджи Фенвик, Доркас Медоуз и Сириус с Марлин с любопытством наблюдали, как раскрасневшаяся девушка размахивает перед носом старого аврора руками.

- Вы бы видели, как он ел бисквит, который я ему дала! Он ходит голодный. А спина вся в шрамах, понимаете? Ему всего-то шесть, а на нем уже живого места нет. Чего дожидаться? Пока она его угробит?

Лили покраснела и поморщилась: речь явно шла о племяннике Эммелины, Томми. С тех пор, как погиб глава семьи, Томми жил с теткой, отселившейся от остальной родни, и она воспитывала его, как считала нужным воспитывать сына пожирателя смерти. Лили, как-то побывав у Эммелины в гостях, успела на него полюбоваться: он принес ей и тетке поднос с чаем и печеньем. Мальчик как мальчик. Худенький, конечно – но это в его возрасте не редкость; глаза грустные: что ж, тетка с ним строга, это правда. И все же Лили не понимала, почему Мэрион так нервничает. С тех пор, как Вэнс выписали, Риверс уже пару раз успела ей пригрозить, что заберет ребенка, если та «не прекратит». Более того, она нашла союзницу в лице Алисы: они обе регулярно осаждали Грюма, требуя повлиять на Эммелину или решить проблему с ребенком как-нибудь иначе.

- Что я сделаю? – втолковывал им Грозный Глаз. – Формально поводов забрать ребенка нет. Допустим, я добьюсь, чтобы переселили к бабке. Что изменится? И вообще, не о том вы думаете. В такую пору товарищами не швыряются, каковы бы они ни были, а Эммелина – товарищ хороший.

Но на Мэрион уговоры не действовали. Вот и сейчас она угомонилась, только когда ей Бенджи велел, притом довольно грозно. Он повысил голос как раз вовремя, потому что в следующую минуту из камина шагнула сама Эммелина.

- Что произошло? – сразу подошла она к Грюму, игнорируя Мэрион, смотревшую на нее чуть не с ненавистью.

- Погоди. Надо еще дождаться Пруэттов и Лонгботтомов.

Эммелина нетерпеливо заерзала, приподнявшись на носочках. Мэрион, надувшись, отошла к окну; Бенджи, подойдя к ней, стал шепотом что-то выговаривать. Но вот и Пруэтты явились наконец, и Фрэнк с Алисой и кузенами – тогда Грюм и обратился ко всем.

- Все ли из вас хорошо владеют чарами изменения внешности? Варить Оборотное нет времени.

- Так в чем дело-то, объясните? – покривился Сириус.