Двадцать один год (СИ)

- Приехала, Марли, дорогая, - женщина прижала к себе и расцеловала падчерицу, затем перевела взгляд на её подруг. – Девочки, вы, наверное, голодны? Сейчас будем ужинать.

- А Джилли уже спит? Хотела её показать.

- Завтра покажешь. Она уже час, как уснула.

Люси провела всех в холл, чем-то похожий на хогвартский, но темнее и с низким потолком, затем они долго шли по слабо освещенному коридору и наконец оказались в столовой, тоже просторной, но с низким потолком и весьма скудно освещенной свечами. Однако света было достаточно, чтобы лучше разглядеть хозяйку, пока она усаживала всех.

Молодой женщине действительно было не больше тридцати лет. Она была мала ростом, очевидно хрупка и слабосильна, а хромала так, что при каждом покачивании казалось, будто она сейчас упадет. Даже, не будь у нее физического недостатка, её нельзя было назвать красавицей, хотя в распахнутых светло-голубых глазах застыло трогательное выражение ребенка, которого только что спасли от смерти, а мягкие каштановые волосы также детски-прелестно вились.

- Гордон приедет завтра, ближе к полудню, - сообщила она пасынку. – К трем начнут собираться гости.

Дункан отрешенно кивнул, ковыряя в мясе вилкой. При свете свечей он казался щемящее красивым и загадочно печальным. Лили не знала, как подавить любопытство, вспыхнувшее от ощущения тайны, окутавшего юношу. Чувствовалось, что что-то случилось у него, что-то горькое, глубоко его ранившее – возможно, на всю жизнь. «Его бросила мать», - напомнила себе Лили и поморщилась: не то, слишком давно было. Лили притихла и почти не ела, хотя курица, кусок которой положили ей на тарелку, на вкус была хороша. В задумчивости осматривая широкий деревянный стол, грубый, не покрытый скатертью, высокий камин, висящую на стене волынку и кабаньи головы, Лили вновь почувствовала себя попавшей в какой-то из любимых романов, в самый центр, в глубь действия, а печальная фигурка Люси и горькая загадка в облике Дункана лишь усиливали ожидание необычайного.

Загадку разрешила Марлин. Лили поместили в комнату к ней, Мери и Алису – в соседнюю: как успела понять девочка, в доме Маккиннонов было не так много комнат, пригодных для жизни. Ночь стояла теплая, но Лили представила, какой холод исходит от темных камней зимой, каково тогда босиком вставать по утрам на голый пол, и про себя охнула. А Марлин, забравшись под одеяло, как ни в чем не бывало ворковала:

- Понравилась тебе Люси? Она милая, только иногда очень скучная. Хаффлпаффка, что с нее взять! Не обращай внимания, что она такая испуганная. Её ужасно затравили слизеринцы: магглорожденная, да еще калека. Теперь ты понимаешь, почему я их не люблю?

Лили кивнула, и Марлин продолжила:

- Дункан очень добрый, я попрошу, чтобы он покатал нас на лодке. У нас в саду есть пруд, завтра ты увидишь. Завтра я покажу вам дом как следует. Познакомитесь с нашими эльфами… И с Джилли, моей маленькой сестренкой, дочкой Люси.

Где-то уныло завыла собака.

- Наш пес Пит, - вздохнула Марлин. – Не говори Петтигрю, что его зовут, как мою собаку? А впрочем, можешь сказать. Быть похожим на такого пса, как наш – комплимент для иного мужчины. Вот Сириус Блэк так очень похож… Петтигрю, правда, и на мопса не тянет. Нет в нем преданного собачьего духа.

Вой перешел в надсадный хрип.

- Да, у Пита депрессия, похоже. От Дункана заразился. Знаешь, накануне Пасхи брата бросила невеста. Он был помолвлен с Беренис Вэнс, старшей сестрой Эммелины. И вот перед самым моим приездом на пасхальные каникулы ему пришло письмо. Беренис расторгла помолвку и не желала его видеть. Она сообщала, что уезжает в Ирландию, и просила её не искать. Вообще говоря, это все очень странно. Беренис – девушка серьезная, не из тех, у кого семь пятниц на неделе. Отец говорил про нее, что она привыкла идти до конца и верна не людям, а принципам. Они с Дунканом не ссорились. Да если бы она и решила из-за чего-нибудь расстаться с ним, то объяснилась бы лично, она не трусиха. Но все-таки вышло так, как вышло. Сейчас Дункан еще поотошел, а представь, что с ним было весной?

- И все-таки они придут к вам? – Лили вспомнилось, что и Эммелина, вернувшись с каникул, ходила молчаливая и злая, даже запустила Импедиментой в первокурсника-слизеринца. Неужели так расстроилась из-за поведения сестры?

- Придут… Отец Беренис и Эммелины – старый друг моего. Не ссориться же им из-за недоразумения между детьми. Хотя представляю, каково их всех сейчас видеть Дункану.

========== Глава 19. Праздник ==========