Двадцать один год (СИ)

Лили так и подмывало спросить Северуса, видел ли он метку на руке кого-нибудь из слизеринцев, но она знала, что выйдет ссора, и помалкивала. Последние месяцы они, как ни странно, прожили в полном мире: спокойно готовились к СОВ, собирали дополнительные материалы (Северус говорил, что это необходимо для по-настоящему заслуженного «Превосходно»), а отдыхая, вспоминали случаи из детства, будто перебирая карточки в альбоме. Однажды Лили принесла им обоим с кухни, перекусить, пирожки с голубикой, и они со смехом припомнили, как питались голубикой в лесу, когда заблудились. Другой раз, поедая печенье, Северус подколол девочку рассказом о том, как она, учась готовить, скармливала ему первые «кулинарные шедевры». Он удивился, признав, что они все были вполне съедобны и даже вкусны, за что слегка получил книжкой по макушке. Лили не решилась сказать, что кормила его нарочно: в то лето он жил в шалаше, в лесу, и ходил совсем голодный.

Её умилял его неуверенный тихий смех и темные круги усталости под вечно запавшими глазами, и хотелось как можно дольше сохранить хрупкий покой, воцарившийся в их отношениях. Поэтому она больше ни о чем не спрашивала и ни за что не ругала его: интуиция подсказывала, что сейчас совсем не время, лучше сделать что-то хорошее, чтобы запомнилось надолго. И Лили приносила Северусу горький кофе и мягко заставляла встать с каменного пола, на который он запросто мог усесться, зачитавшись.

Однажды, в особенно сентиментальном настроении, Лили даже предложила ему скрепить дружбу кровью. Сев рассеянно буркнул: «Угу», не отрываясь от фолианта по теории боевых заклинаний, но когда Лили сбегала за бритвой и уже примеривалась чиркнуть по запястью, вскочил, отнял лезвие и заорал на нее благим матом. Лили спокойно его выслушала, рассмеялась и обняла, прильнув всем телом, ощущая, как бешено колотится его сердце. Сев долго вздрагивал, машинально водя руками по её волосам.

Уже наступил апрель, когда по делу о покушении на Бартемиуса Крауча стали известны первые результаты расследования. Круг подозреваемых наконец был очерчен: Антонин Долохов - человек с длинной темной биографией, Джимбо Джагсон – чиновник, пару лет назад вышибленный из Министерства за взяточничество, а также братья Лестрейнджи – Родольфус и Рабастан, а также Огастес Гиббон – бывший загонщик «Пушек Педдл». По иронии судьбы, жена Родольфуса Лестрейнджа приходилась двоюродной сестрой Сириусу Блэку: это была та самая старшая из его кузин, о которой говорили, будто она стала Пожирательницей смерти.

- Не думаю, что она участвовала в этом деле, - рассуждал Сириус. – Мозгов у нее немного. Не удивлюсь, если она при Сами-Знаете-Ком штатный палач, и не завидую её жертвам. Кровожадность кузины Беллы не знает границ. А вообще мне смешно. Родольфус верно служит Темному Лорду, а ведь у самого… хм… рога.

К середине апреля пришла первая радостная новость: Гиббон был схвачен, притом арестовал его лично Аластор Грюм. Гриффиндорцы отмечали этот арест, как победу в квиддичном матче. Джеймс Поттер на радостях чмокнул Лили в губы, тут же извинившись, что не сдержался.

- А вообще, Эванс, раз уж мы с тобой поцеловались, может, сходим в эти выходные в Хогсмид?

Лили прижимала к губам пальцы – ей казалось, рот горит.

- Мне… В выходные мне надо заниматься.

- С Нюнчиком? – нехорошая тень мелькнула в глазах Джеймса, но девочка убедила себя, что ей показалось.

- А хоть бы и с ним. Поттер, тебе-то какое дело, с кем я? Может, я с тобой идти просто не хочу?

- Уважаю твое желание, Эванс, - раздельно проговорил он. – Если оно действительно твое.

========== Глава 37. Семьдесят восьмой раз ==========

Подготовка к СОВ забила май: в этом году в любимом месяце Лили почти не бывала на прогулке. Она ходила с больными, слезящимися от недосыпа глазами, ссутулившись – не было сил держать осанку, и то и дело дотрагивалась до головы, которая, как ей казалось, распухла, увеличившись раза в два. Северус, шафранно-желтый лицом, с черными кругами, напоминавшими уже внушительные синяки, с костлявыми руками был разительно похож на инфернала из учебника по ЗоТИ. Пару раз он засыпал на ходу и врезался в углы или колонны.