Двадцать пять лет в окопах холодной войны

Правда, из-за служебных перемещений отца нам часто приходилось менять место жительства. Ленинград, Днепропетровск, снова Ленинград, Запорожье, Ленинград, Сталинск. Из ранних детских впечатлений помню эти поездки (Фото 22 ниже). До сих пор помню нашу квартиру в профессорском доме Ленинградского политехнического института в Лесном. Где я, возвращаясь с прогулки во дворе, радовал родителей новыми познаниями в ненормативной лексике русского языка. На вопрос родителей, где я это слышал, отвечал, что у дяди Васи-кочегара, который научился у моего друга по детсаду Юрки. Помню убийство Кирова в декабре 1934 года. Первую в моей жизни новогоднюю елку, которую советская власть допустила впервые после Октябрьской революции. С удовольствием вспоминаю проведение родительских отпусков в Луге, городе их детства и юности. В это время по предварительному договору в Лугу собирались многочисленные друзья и родственники, проживающие в других местах. Все были молоды, задорны, веселье било ключом. Любили совместные походы в лес, по грибы, ягоды. Часто купались в речке Луга, протекавшей рядом с домом. Наволочками ловили пескарей. Играли в волейбол, крокет, бильярд, теннис, в том числе настольный. Устраивали велосипедные вылазки. Пикники на природе. Катание на лодках. Впервые я увидел в Луге бывший шикарный дом моих дедушки и бабушки. Теперь он принадлежит государству, и в нем размещается какое-то учреждение. Помню совместные чаепития за огромным столом под яблонями в саду. Возле нашего самовара появлялись и весьма известные на всю страну люди. Например, лирический эстрадный певец Козин, любимый интеллигенцией. Замечательная оперная певица Мариинского театра Преображенская. Вообще, г. Луга выпестовал многих талантливых личностей. Всех не упомнить. Непременными участниками всех этих мероприятий были и мы, детвора.

Фото 22. Крым, Чёрное море. Ужанов Виктор Францевич, Аркадий Викторович Ужанов, Тамара Аркадьевна Михайлова. 1934

Однажды мы с родителями поехали на велосипедах к знакомым в деревню, в 10-15 километрах от Луги. Ехали по асфальтовому шоссе, которое пролегало по пересеченной местности. То холм, то низина, то холм, то низина. Батюшка и матушка – взрослые люди, и, конечно, они крутили педали энергичнее меня. Мне было в ту пору лет десять-одиннадцать. В какой-то момент я понял, что безнадежно отстаю от родителей. Выезжаю на холм – они уже на гребне следующего, выбираюсь на очередной – их уже вообще не видно. Я расстроился, расплакался: «Как же родители бросили ребенка посреди дороги». Тут я осознал, какие ощущения возникают, когда остаешься без родителей. Еду я, плачу, слезы утираю, сопли размазываю: «Ведь один же остался на белом свете». Поднимаюсь на очередной пригорок, и, о радость, вижу предков, отдыхающих на травке. Они осознали, что я отстал, и поджидали меня. Они меня кое-как успокоили, но не преминули заметить, что теперь я знаю, как плохо без родителей.

Как и большинство детей, я обожал своих отца и мать и скучал без них и нашего дома. В Сталинске я был с детским садом на даче. Благодать божья! Забота, уход. Кругом природа. Цветущие луга. Леса, полные клубники и дикой черной и красной смородины, кедровые орешки. Но я тосковал по папе и маме. Когда они приезжали навестить меня, я просил их забрать меня домой. На вопрос «почему?» отвечал: «Здесь мухи кусаются».