Двадцать рассказов

Ну что тут будешь делать?! Торчит себе степина башка посреди чистого космоса, кругом одним светила, и красотища такая, что впору ума решиться, да только кто себе такой участи, скажите, пожелает? И затосковал парень, крепко затосковал, и все спрашивал себя в отчаянии: куда я расту? куда? Почему не могу остановиться? И что это за сила такая поганая тянет меня вверх? То ли болезнь, то ли уродство, то ли дар - не разобрать. А главное, где же этому всему конец? Ведь сколько я всего навидался, пока рос: и того, и этого, и все в подробностях, все в мельчайших деталях, как под микроскопом, и чудес во всех мирах, и великолепия навалом, так чего бы мне не остановиться и не застрять, не успокоиться где-нибудь? То ли я на бесконечности помешался, то ли Создатель меня проклял, то ли просто, на свою беду, разгадал ошибку человеческого предназначения... Поди знай.

А от мыслей, как известно, хорошего не бывает, от них сплошное горе, вот и утешал себя Степан как умел, то есть рос, рос и рос. И все больше он видел, и все больше понимал, и вот уже все устройство нашей пустяковой Вселенной было для него как на ладони, и роились кругом галактики, словно пчелы, и кто только не глядел на него снизу вверх, почесываясь и приговаривая: ну и ухарь! Ишь, куда метит. Как бы пожалеть не пришлось.

Чего только не напридумывал Степан, покуда заполнял собой мироздание! И что он живой мостик между человеком и Богом, и еще много всякого: Вавилонская башня, Левиафан; однажды даже сатаною себя зачемто вообразил - мол, стоит мне здесь как следует кости размять, и полетит все творение к чертям собачьим. То Степан в себя верил, то себя же и боялся, то восхищался собою, то проклинал, а между тем все рос. И однажды вдруг уперся головою во что-то очень твердое, не такое, как раньше, сил не рассчитал и только охнул. Было оно, это твердое, вроде как потолок, только без конца и края; воняло от него сыростью. Эхма, решил было сгоряча Степан, где наша не пропадала, и наподдал в потолок как следует, да не тут-то было! Посыпалась сверху всякая дрянь вроде трухи поплам с песком, а башка так вспухла, что впору уже перевязывать. Бился Степан отважно, сражался с небесной твердью - не поддалась.

"Где же это я оказался? - испуганно спросил он вполголоса. Неужели тут всему конец? А наука, а вера?.." Но никто Степану не ответил. Развел он в отчаяньи руками - и тоже уперся в твердое, и теперь уже отчетливо пахло в спертой духоте сосновыми досками и влажной землей, так отчетливо, что вся бесконечность сразу заполнилась смертным воем и темным ужасом. "Как тесен мир! - выдохнул, исчезая, Степан последнюю живую мысль. - Как тесен мир!"

Наверху кто-то всхлипнул в последний раз, и заскрипели снежком шаги. "Кого хороним?" - спросил чей-то голос. "Дядю Степу, - отвечал ему другой, детский. - Про него еще книжка написана". "Тогда другое дело", - уважительно сказал незнакомый человек и сплюнул.

ИВАН-ДУРАК

- Па-а-а-па, ну расскажи ска-а-а-зку!

- Какую сказку, сынок? Не знаю я никаких сказок. Уже поздно, спать пора, все хорошие дети давно спят. Давай я тебя укрою получше. Спать пора, уснул бычок, лег в кроватку на бочок...

- Нет, хочу настоящую сказку! Сегодня Рождество, а на Рождество всем рассказывают сказки. Если не расскажешь, я не усну, и ко мне не придет Вайнахтсман.

- Ну вот, приплыли... Вайнахтсман приходит ночью, когда все спят. Смотри уже, как поздно, все окошки погасли. Думаешь, он будет ждать, пока ты уснешь? Явится, увидит, что у тебя глазки открыты, и пойдет к другим деткам, послушным. Знаешь, как у него много дел! Так что скоренько на бочок, я свет тушу.

- Все равно хочу сказку! Почему ты мне никогда не рассказываешь сказок? И мама тоже.

- Почему, почему... Взрослым некогда, сынок, они целый день работают, приходят поздно, сильно устают. Какие тут сказки. Вырастешь - сам все поймешь.

- Я плакать буду!

- Ладно, ладно, не надо плакать. Сказка - так сказка. Только чур глазки закрыть и не перебивать. Договор?

- Договор.

- Молодец... Что бы такого рассказать?.. Значит, слушай. В некотором царстве, в некотором государстве жил себе-поживал один бедный человек, и звали его Иван.

- Почему бедный?

- Потому что бедный. Не было у Ивана ни кола, ни двора, ни нормальной работы, ни богатого дядюшки в Америке...

- Даже машины не было?

- О машине Иван и мечтать не мог, сынок.

- Выходит, и правда бедный. Жалко его.

- Жалко, конечно, жальче некуда. Сделал Иван в своей жизни много глупостей, потому и звали его люди: Иван-дурак.

- А каких глупостей, папа?

- Разных, малыш. Не на ту профессию выучился, не на той женщине женился, не с теми людьми дружил. А под конец сделал Иван-дурак самую большую в своей жизни глупость: уехал за границу.

- Как мы с тобой?

- Ага, совсем, как мы. Был он бедный и решил, что там ему станет лучше.

- И ему стало лучше?

- Ты меня уже сто раз перебил. Еще раз перебьешь - не стану рассказывать. Понял?

- Понял, папочка. Я больше не буду.