Двадцать рассказов

Итак, я возвращался со службы в отвратительном настроении. Тому было много причин: уже сама по себе необходимость работать, добывать деньги на пропитание, невыносимо скучна и тягостна, к тому же, ты несешь бремя ответственности, и страх быть наказанным никогда не оставляет тебя, докучает начальство с его бесчисленными придирками, а коллеги строят козни. Но это еще ничего, если бы не ноябрь: в ноябре я определенно болен, это невыносимая пора, когда голые черные деревья заполоняют улицы, мокрые и истощенные, словно их, как осужденных преступников, сбивает в толпу и гонит куда-то толчками свирепый ветер, перемешанный с хлопьями снега, а они тянут кверху тонкие руки, то ли в немой мольбе, то ли защищаясь от невидимого бича; вот-вот - и тебя тоже поволокут вместе с ними, хотя ты не совершил ничего дурного, сорвут приличную одежду и швырнут, как последнему из мерзавцев, полосатый балахон, скуют запястья железом и, даже не дав попрощаться с родными, швырнут в бездну хаоса, где нет ни начала, ни конца, где вся надежда - на скорую смерть, а вся отрада - видеть муки ближнего, еще более злые, нежели твои. Да, ноябрь ужасен... Однако разве можно найти что-либо ужаснее, нежели ожидать трамвая промозглым ноябрьским вечером, когда черное беззвездное небо нависает над головой, а тусклые фонари зловеще подмигивают, показывая издалека скрюченную фигуру неизвестного прохожего, что идет сюда, засунув руки в карманы, - кто знает, что у него на уме? Ведь кругом ни души, и только дождь долдонит о жестяную крышу трамвайной остановки...

Вот так стоял я однажды, одинокий, как может быть одиноким только человек среди людей, - стоял и ждал. Определенно, мне не стоило оставаться на месте так долго, ведь трамвайные провода, как выяснилось позже, оборвались - следовало собраться с духом и идти пешком, однако слишком уж холоден был ветер и слишком силен дождь. Кто знает, думал я, зачем я вообще здесь нахожусь - здесь, а не в каком-нибудь уютном, теплом и безопасном месте, ведь и звери имеют норы, и птицы - гнезда, а сын человеческий мерзнет и мокнет, и устроен он чересчур сложно для того, чтобы испытывать равномерный покой существования, как все прочие живые твари. Неужели, стонал я, Кто-то, задумавший и создавший нас такими, каковы мы есть, сотворил также и этот ноябрь, и этот дождь, и меня самого, продрогшего, и собрал все созданное в единое место и время, - но зачем?

На тягостной, безысходной ноте я докурил последнюю сигарету и швырнул окурок далеко прочь от себя, в темноту. Однако же, он не канул, не растворился в едком сумраке, а улегся, точно и бережно, на сверкающее полотно рельса. Это было так странно, так необычно, что я оторопел: согласно законам физики, никто и никогда не может сделать так, чтобы окурок упал прямо на рельс и остался там, если принимать во внимание силу ветра и ливень. Это определенно противоречило всему, что я знал до сих пор относительно выброшенных окурков: несмотря на все наши усилия, они летят куда попало, в самые неподходящие места. Однажды, например, я стоял у самой мусорной урны, однако же, мой окурок попал в маленького ребенка, игравшего совсем неблизко, в двухтрех метрах поодаль. В другом случае я метил в лужу, огромную лужу, целый океан, промахнуться мимо которой было совершенно невозможно, но что вы думаете? Промахнулся.

Это знакомо всякому курящему человеку: окурки летят Бог весть куда, но этот мой окурок, с ним случилось чудо, и я вдруг чему-то безумно обрадовался. Надо же, выходит, еще не все потеряно, выходит, есть щелочки, сквозь которые можно улизнуть от дьявольского миропорядка, вопреки всем правилам и законам, которые внушены сызмала, к которым привык как к зловещей данности! Вы, конечно, удивитесь: чего это дурак так разошелся из-за своего паршивого окурка? Ведь никто не делает космических выводов, если происходит нечто неожиданное, например, падает на землю полностью исправный самолет или совершенно здоровый человек умирает от закупорки мельчайшего сосуда. Нет, мы терпим и сносим эти случайности без особого трепета, в чем же он увидел повод для радости? Как, простите, вонючий, раскисший под дождем окурок способен повлиять на движение светил?

Признаться, мне трудно ответить на такой вопрос, он слишком туп и прям для исчерпывающего ответа. Но что случилось, то случилось, и не мне судить о причинах и следствиях. Собственно, я окончил тот день быстро и энергично, затем обо всем забыл, и прошла целая неделя, прежде чем вспомнил снова. Была все та же трамвайная остановка, все тот же сырой ноябрь, и последняя сигарета в зубах. Ничего особенного в голове у меня не вертелось, никаких тягостных мыслей, и кругом были люди, и погода установилась относительно теплая. Я бросил окурок даже не посмотрев, куда он, собственно, полетел, мне не было до него никакого дела, тем более, что приближался - на сей раз строго по расписанию - трамвай, однако краем глаза я успел заметить на рельсовом полотне мерцающий огонек. Чудо свершилось дважды!