Двадцать тысяч лье под водой

Рыбы, которых Консель и я наблюдали в этот период нашего плавания, мало отличались от тех, которых мы изучали под другими широтами. Из них главное наше внимание остановили на себе те экземпляры страшного и свирепого рода хрящеватых, разделяемых на три под-рода, которые насчитывают не менее тридцати двух видов, а именно: полосатые акулы длиной в пять метров, с плоской головой и более широкой, чем туловище, с округленным хвостовым плавником и с семью большими черными продольными полосами на спине; жемчужные акулы серо-пепельного цвета с семью открытыми жаберными отверстиями, снабженные одним только спинным плавником, находящимся почти посреди спины.

Проходили также большие морские собаки — рыбы, замечательные своей прожорливостью. Можно не верить рассказам рыболовов, но вот что они сообщают: в желудке одной из этих обжор нашли голову буйвола, целого теленка, у другой — двух тунцов и матроса в форменной одежде, у третьей — солдата с саблей и, наконец, у четвертой — кавалериста с его лошадью. Все это, говоря по правде, может лишь быть предметом нерассуждающей веры. Впрочем, ни одно из этих животных не попало в наши сети, и я не могу удостовериться в их прожорливости.

Стаи резвых дельфинов сопровождали нас целыми днями; они шли отрядами по пять-шесть, сообща охотясь, как волки в полях. Дельфины также весьма прожорливые животные; если опять-таки верить сообщениям копенгагенского профессора, то он нашел в желудке дельфина тринадцать морских свиней и пятнадцать тюленей. Правда, то был дельфин-гладиатор, представитель самого крупного вида, имеющий в длину двадцать четыре фута. Семейство дельфинов имеет десять родов, и те, которых мы встретили, принадлежали к роду длинноносых дельфинов, отличающихся чрезвычайно узкой мордой, превосходящей в четыре раза длину черепа; туловище их было длиной около трех метров, тело черное сверху, внизу — бледно-розовое и усеянное очень редкими маленькими пятнышками.

Я упомяну также из рыб этих морей интересные экземпляры из отряда колючеперых, семейства горбылей. Некоторые авторы — впрочем, более поэты — утверждают, что эти рыбы весьма мелодичны и что их соединенные голоса составляют концерт, с которым не может сравниться хор человеческих голосов. Я не утверждаю, что это неправда, но сожалею, что сциены при встрече с нами не удостоили нас серенадой.

В заключение Консель принялся классифицировать встреченных нами во множестве летучих рыб. Весьма интересна охота за ними дельфинов, которые нападают на них с удивительной ловкостью. Куда бы ни направляли свой полет эти рыбы, хотя бы перелетали через «Наутилус», повсюду встречали открытые рты дельфинов, готовые их схватить. Летучие рыбы, нами встречаемые, принадлежали к виду exococtus evolans или dactylopterus volitans, рот у которых светится. Ночью, когда эти рыбы перелетают небольшие пространства над поверхностью океана и снова опускаются в воду, они кажутся падающими звездами.

До 13 марта наше плавание продолжалось в таких же условиях. В этот день «Наутилус» занимался измерением глубины, что меня весьма заинтересовало.

К этому дню весь пройденный нами путь доходил до тринадцати тысяч лье. Место наше на карте определялось 45°37′ южной широты и 37°35′ западной долготы. Это было то самое место, где капитан Дэнхэм, командир судна «Герольд», опустил зонд на четырнадцать тысяч метров глубины и не достал дна. Тут же Паркер, лейтенант американского фрегата «Конгресс», не мог достать дна на глубине пятнадцати тысяч ста сорока метров.

Капитан Немо решился опуститься на «Наутилусе» на самую большую глубину, чтобы проверить прежние измерения. Я приготовился отметить все результаты предстоящего исследования. Ставни окон в салоне были открыты, и капитан стал маневрировать, чтобы достичь глубочайших слоев океана. О том, что первым делом пришлось наполнить резервуары, не приходится упоминать. Вероятно, наполнение резервуаров не должно было быть доведено до значительного увеличения удельного веса «Наутилуса», потому что при его подъеме пришлось бы освободиться от этой излишней тяжести, а затем и неизвестно, в состоянии были бы насосы преодолеть внешнее давление.

Капитан Немо решил спуститься на дно по длинной диагонали, пользуясь бортовыми наклонными плоскостями, поставленными ввиду этого к ватерлинии «Наутилуса» под углом в сррок пять градусов. Скорость вращения гребного винта была доведена до максимума, и его четыре лопасти рассекали воду с небывалой свирепостью.