Двадцать тысяч лье под водой

Однако решение заданной мне задачи может принять форму дилеммы. Одно из двух: или нам известны все виды и разновидности существ, населяющих нашу планету, или нет.

Если нет, если в области ихтиологии природа еще имеет от нас тайны, то мы очень естественно можем допустить существование не только новых видов, но даже новых родов рыб или китообразных, приспособленных исключительно для жизни в морских глубинах, для лота недоступных. Допустим, что вследствие какого-нибудь события, или по случайности, или просто по своей прихоти, если хотите, они появляются время от времени в верхних слоях океана.

Если же, напротив, нам уже известны все существующие виды, то надо искать данное животное в числе морских обитателей, перечисленных в каталогах, и в этом случае я готов допустить существование нарвала-гиганта.

Обыкновенный нарвал, или единорог, часто достигает шестидесяти футов в длину. Помножьте его размеры на пять, на десять, наделите животное силой соответственно его величине, увеличьте во столько же раз его бивень, — и вы получите искомое чудовище. Оно будет иметь и размеры, определенные офицерами „Шанона“, и орудие, способное проломить корму „Шотландии“, и достаточную силу для повреждения корпуса океанского парохода.

Известно, что нарвал вооружен чем-то вроде костяной шпаги, алебардой, как выражаются некоторые натуралисты. Это громадный рог, или бивень, обладающий твердостью стали. Бывали случаи, что осколки бивня попадались в раненых китах, которых нарвал атакует всегда с большим успехом. Случалось также, что бивни извлекали из корабельных деревянных корпусов, которые они пробивают насквозь, как бурав просверливает бочонок. В парижском музее медицинского факультета есть подобный бивень нарвала в два метра двадцать пять сантиметров длиной, а ширина его в основании сорок восемь сантиметров.

Теперь представьте себе, что орудие это в десять раз больше и крепче, а животное в десять раз сильнее; представьте еще, что оно движется со скоростью двадцать миль в час, умножьте величину животного на его скорость — и вы получите удар, способный произвести катастрофу.

Итак, в ожидании более подробных исследований я склоняюсь к тому, что мы имеем дело с громаднейшим морским единорогом, вооруженным уже не алебардой, а настоящим тараном, как бронированные фрегаты, на которые чудовище похоже как своими размерами, так и своей движущей силой.

Так, мне кажется, можно объяснять данное загадочное, необъяснимое явление, если только упомянутое явление не плод расстроенного воображения, — что тоже возможно».

Последние слова были с моей стороны уловкой; я ими хо тел оградить, насколько возможно, свое профессорское достоинство от насмешек американцев. Американцы, надо отдать им должное, мастера насмехаться, и кто попадется им на зубок, тому придется несладко. Человек слаб! Профессор естественных наук тоже! Я приберег себе лазейку для отступления, но в глубине души верил в чудовище.

Моя статья возбудила горячие споры и прения, вследствие чего получила большую известность и даже образовала партийку приверженцев. Предлагаемое в ней разрешение вопроса давало, впрочем, полную свободу воображению. Ум человеческий любит создавать громадные, чудовищные образы сверхъестественных существ, а море представляет для них самое удобное помещение; море — единственная среда, где могут рождаться и развиваться гиганты, перед которыми земные животные — слоны, носороги — кажутся карликами. В водной среде обитают самые чудовищные породы известных нам млекопитающих; в недрах океана, возможно, скрываются и моллюски невиданных размеров, ракообразные ужасающего вида — например, омары длиной сто метров или крабы весом в двести тонн. Решительно отвергать это никто не решится. Некогда земные животные, современники геологических эпох: четвероногие, четверорукие, пресмыкающиеся, птицы — были созданы как бы по гигантским моделям, отлиты в колоссальные формы, которые время мало-помалу сократило и сузило. Почему бы нам не допустить, что море сохранило в своих неизведанных глубинах эти громадные образцы жизни минувших веков? Море ведь не подвержено никаким изменениям, между тем как земля беспрестанно меняется. Почему бы нам не допустить, что море скрывает в своих глубинах последние разновидности титанических существ, годы которых равняются нашим векам, а века тысячелетиям?

Но я позволяю себе увлекаться фантазиями, которые я не только не должен поддерживать, но обязан строго преследовать. Довольно об этих химерах, которые превратились для меня впоследствии в ужасную действительность. Повторю еще раз, что общественное мнение о чудовище наконец установилось и публика допустила беспрекословно существование громадного животного, не имеющего ничего общего с баснословными морскими змеями.