Двадцать тысяч лье под водой

– Чей это корабль?

– А вы не знаете? Тем лучше! По крайней мере его национальность будет для вас тайной. Спускайтесь!

Мне, канадцу и Конселю оставалось только повиноваться. Пятнадцать моряков «Наутилуса» окружили капитана и с выражением непримиримой ненависти смотрели на корабль, все ближе подходивший к нам. Чувствовалось, что все они дышали единым веянием мести.

Я сходил по трапу в тот момент, когда еще одно ядро скользнуло по «Наутилусу», и я слышал, как капитан крикнул:

– Бей, сумасшедший корабль! Трать бесполезно свои ядра! Ты не уйдешь от бивня «Наутилуса»! Но ты погибнешь не в этом месте! Я не хочу, чтобы твои останки мешались с останками героического «Мстителя»!

Я ушел к себе в каюту. Капитан и его помощник остались на палубе. Винт заработал. «Наутилус» быстро оказался вне пределов досягаемости снарядов с борта корабля. Преследование продолжалось, но капитан Немо довольствовался только тем, что стал держаться на определенном расстоянии.

Часам к четырем вечера, сгорая от нетерпения и беспокойства, я вернулся к центральной лестнице. Крышка люка была открыта. Я осмелился подняться на палубу. Капитан прохаживался быстрым шагом, посматривая на корабль, оставшийся под ветром в пяти-шести милях от «Наутилуса». Капитан Немо кружил вокруг двухпалубного корабля, как хищное животное, и, вызывая на преследование, заманивал его в восточном направлении. Однако сам не нападал. Может быть, он еще колебался в своем решении.

Я хотел заступиться еще раз. Но едва я обратился к капитану Немо, как он принудил меня умолкнуть.

– Я сам право и суд! – сказал он. – Я угнетенный, а вон мой угнетатель! Он отнял у меня все, что я любил, лелеял, обожал: отечество, жену, детей, отца и мать! А все, что я ненавижу, там! Молчите!

Я посмотрел в последний раз на корабль, разводивший пары. Затем я сошел в салон к канадцу и Конселю.

– Бежим! – воскликнул я.

– Отлично! – сказал Нед. – Чей это корабль?

– Не знаю; но чей бы ни был, его потопят еще до ночи! Во всяком случае, лучше погибнуть вместе с ним, чем быть сообщниками в возмездии, когда не знаешь, справедливо ли оно.

– Я так же думаю, – ответил Нед. – Подождем ночи!

Настала ночь. Полная тишина царила на «Наутилусе». Компас показывал, что курс не изменился. Я слышал биение винта, быстрыми ритмичными движениями врезавшегося в воду. «Наутилус» плыл на поверхности моря, покачиваясь с боку на бок.

Мои товарищи и я решили бежать, как только военный корабль подойдет настолько близко, что нас могут услышать или увидеть, благо луна, за три дня до полнолуния, светила полным светом. Очутившись на борту военного корабля, мы если и не сумеем предупредить грозящий ему удар, то сделаем по крайней мере все, что обстоятельства позволят предпринять. Несколько раз мне казалось, что «Наутилус» готовится к атаке. Нет, он только давал противнику подойти поближе, а затем опять пускался в бегство.

Часть ночи прошла без всяких происшествий. Мы дожидались возможности бежать. Нед Ленд хотел теперь же броситься в море. Я вынудил его повременить. По моим соображениям, «Наутилус» должен атаковать двухпалубный корабль на поверхности моря, а тогда наше бегство станет не только возможным, но и легким.

В три часа утра я, тревожась, поднялся на палубу. Все это время капитан не сходил с нее. Не сводя с корабля глаз, он стоял возле своего флага, и легкий ветер развевал черное полотнище над головой капитана. Казалось, его взгляд, необычайно напряженный, держал, тянул и влек за собой этот корабль вернее, чем буксир!

Луна переходила меридиан. На востоке показался Юпитер. В этом мирном спокойствии природы небо и океан соперничали своей безмятежностью, морская гладь предоставляла ночным звездам смотреться в свою зеркальную гладь – самое прекрасное из всех зеркал, когда-либо отражавших их светлый образ.

И когда я сравнивал этот глубокий покой стихий с тем чувством злобы, какое таилось в недрах неуловимого «Наутилуса», все существо мое содрогалось.

Военный корабль находился от нас в двух милях. Он приближался, все время держа курс по фосфорическому свету, который указывал ему местонахождение «Наутилуса». Я видел его сигнальные огни, красный и зеленый, и белый фонарь на большом штаге бизань-мачты. Расплывчатый отраженный свет давал возможность разглядеть его оснастку и определить, что огонь в топках доведен до предела. Снопы искр и раскаленный шлак вылетали из его труб, рассыпаясь в темном пространстве.

Я пробыл на палубе до шести часов утра, но капитан Немо делал вид, что не замечает меня. Корабль шел в полутора милях от нас и при первых проблесках зари открыл обстрел. Наступало время, когда «Наутилус» нападет на своего противника, а я и мои товарищи навсегда расстанемся с этим человеком, которого я лично не решусь осуждать.