Двадцать тысяч лье под водой

Our imagination was kept at its height, interjections followed quickly on each other. Ned named the fish, and Conseil classed them. I was in ecstasies with the vivacity of their movements and the beauty of their forms. Never had it been given to me to surprise these animals, alive and at liberty, in their natural element. I will not mention all the varieties which passed before my dazzled eyes, all the collection of the seas of China and Japan. These fish, more numerous than the birds of the air, came, attracted, no doubt, by the brilliant focus of the electric light.	Восхищению нашему не было предела. Восклицаниям не было конца. Нед называл рыб, Консель их классифицировал, а я восторгался живостью их движений и красотою формы. Мне не доводилось видеть таких рыб в их естественной среде. Не стану описывать все разновидности, промелькнувшие перед нашими ослепленными глазами, всю эту коллекцию Японского и Китайского морей. Рыбы, привлеченные, несомненно, блеском электрического света, стекались целыми стаями, их было больше, чем птиц в воздухе.
Suddenly there was daylight in the saloon, the iron panels closed again, and the enchanting vision disappeared. But for a long time I dreamt on, till my eyes fell on the instruments hanging on the partition. The compass still showed the course to be E.N.E., the manometer indicated a pressure of five atmospheres, equivalent to a depth of twenty five fathoms, and the electric log gave a speed of fifteen miles an hour. I expected Captain Nemo, but he did not appear. The clock marked the hour of five.	Внезапно в салоне стало светло. Железные створы задвинулись. Волшебное видение исчезло. Но я долго бы еще грезил наяву, если б мой взгляд случайно не упал на инструменты, развешанные на стене. Стрелка компаса по-прежнему показывала направление на северо-северо-восток, манометр - давление в пять атмосфер, соответствующее глубине в пятьдесят метров ниже уровня моря, а электрический лаг - скорость в пятнадцать миль в час. Я ждал капитана Немо. Но он не появлялся. Хронометр показывал пять часов.
Ned Land and Conseil returned to their cabin, and I retired to my chamber. My dinner was ready. It was composed of turtle soup made of the most delicate hawks bills, of a surmullet served with puff paste (the liver of which, prepared by itself, was most delicious), and fillets of the emperor-holocanthus, the savour of which seemed to me superior even to salmon.	Нед Ленд и Консель ушли в свою каюту. Я тоже вернулся к себе. Обед уже стоял на столе. Был подан суп из нежнейших морских черепах, на второе барвена, которая славится своей белой, слегка слоистой мякотью и печень которой, приготовленная особо, считается изысканнейшим блюдом, затем филейная часть рыбы из семейства окуневых, более вкусная, чем лососевое филе.
I passed the evening reading, writing, and thinking. Then sleep overpowered me, and I stretched myself on my couch of zostera, and slept profoundly, whilst the Nautilus was gliding rapidly through the current of the Black River.	Вечером я читал, писал, размышлял. Когда же меня начало клонить ко сну, я лег на свое ложе из морской травы и крепко заснул, меж тем как "Наутилус" скользил по быстрому течению "Черной реки".
CHAPTER XIV A NOTE OF INVITATION	15. ПИСЬМЕННОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ
The next day was the 9th of November. I awoke after a long sleep of twelve hours. Conseil came, according to custom, to know "how I passed the night," and to offer his services. He had left his friend the Canadian sleeping like a man who had never done anything else all his life. I let the worthy fellow chatter as he pleased, without caring to answer him. I was preoccupied by the absence of the Captain during our sitting of the day before, and hoping to see him to-day.	На следующий день, 9 ноября, я проснулся после глубокого двенадцатичасового сна. Консель, по обыкновению, пришел узнать, "хорошо ли хозяин почивал", и предложить свои услуги. Его друг, канадец, все еще спал так безмятежно, как будто другого занятия у Него и не было. Я не мешал славному малому болтать, но отвечал невпопад. Меня тревожило, что капитан не присутствовал на вчерашнем зрелище, и я надеялся увидеть его нынешним днем.