Двадцать тысяч лье под водой

The Captain's fingers were then running over the keys of the instrument, and I remarked that he touched only the black keys, which gave his melodies an essentially Scotch character. Soon he had forgotten my presence, and had plunged into a reverie that I did not disturb. I went up again on to the platform: night had already fallen; for, in this low latitude, the sun sets rapidly and without twilight. I could only see the island indistinctly; but the numerous fires, lighted on the beach, showed that the natives did not think of leaving it. I was alone for several hours, sometimes thinking of the natives-but without any dread of them, for the imperturbable confidence of the Captain was catching-sometimes forgetting them to admire the splendours of the night in the tropics. My remembrances went to France in the train of those zodiacal stars that would shine in some hours' time. The moon shone in the midst of the constellations of the zenith.	Пальцы капитана забегали по клавишам; и тут я заметил, что он ударял только по черным клавишам. Поэтому его мелодии приобретали совершенно шотландский колорит. Он забыл о моем присутствии, весь отдавшись грезам. Я не стал более беспокоить его. Я поднялся на палубу. Ночь уже наступила. Под этими широтами солнце заходит внезапно. В этих краях не знают сумерек. Очертания острова Гвебороар уже сливались с туманной далью. Но костры, зажженные на берегу, говорили, что туземцы и не собираются расходиться. Я провел на палубе в полном одиночестве долгие часы, то вспоминая о туземцах, - но уже без чувства страха, потому что уверенность капитана передалась и мне, - то, забыв о них, наслаждаясь великолепием тропической ночи. Мысленно я переносился во Францию, вслед за созвездиями Зодиака, которые через несколько часов засияют над моей родиной. Всходила луна среди созвездий зенита. И я подумал, что этот верный и галантный спутник нашей планеты вернется через двадцать четыре часа в здешние края, чтобы вздыбить океанские воды и поднять наш корабль с его кораллового ложа. Около полуночи, убедившись, что на темных водах так же спокойно, как и в прибрежных рощах, я сошел в каюту и заснул спокойно.
The night slipped away without any mischance, the islanders frightened no doubt at the sight of a monster aground in the bay. The panels were open, and would have offered an easy access to the interior of the Nautilus.	Ночь прошла без происшествий. Папуасов, несомненно, пугало чудовище, возлежавшее на коралловой отмели, иначе через открытый люк они легко бы проникли внутрь "Наутилуса".
At six o'clock in the morning of the 8th January I went up on to the platform. The dawn was breaking. The island soon showed itself through the dissipating fogs, first the shore, then the summits.	В десять часов утра 8 января я поднялся на палубу. Занималась утренняя заря. Туман рассеивался, и вскоре показался остров: сперва очертания берегов, затем вершины гор.