Двадцать тысяч лье под водой

During the nineteen days mentioned above, no incident of any kind happened to signalise our voyage. I saw little of the Captain; he was at work. In the library I often found his books left open, especially those on natural history. My work on submarine depths, conned over by him, was covered with marginal notes, often contradicting my theories and systems; but the Captain contented himself with thus purging my work; it was very rare for him to discuss it with me. Sometimes I heard the melancholy tones of his organ; but only at night, in the midst of the deepest obscurity, when the Nautilus slept upon the deserted ocean. During this part of our voyage we sailed whole days on the surface of the waves. The sea seemed abandoned. A few sailing-vessels, on the road to India, were making for the Cape of Good Hope. One day we were followed by the boats of a whaler, who, no doubt, took us for some enormous whale of great price; but Captain Nemo did not wish the worthy fellows to lose their time and trouble, so ended the chase by plunging under the water. Our navigation continued until the 13 th of March; that day the Nautilus was employed in taking soundings, which greatly interested me. We had then made about 13,000 leagues since our departure from the high seas of the Pacific. The bearings gave us 45° 37' S. lat., and 37° 53' W. long. It was the same water in which Captain Denham of the Herald sounded 7,000 fathoms without finding the bottom. There, too, Lieutenant Parker, of the American frigate Congress, could not touch the bottom with 15,140 fathoms. Captain Nemo intended seeking the bottom of the ocean by a diagonal sufficiently lengthened by means of lateral planes placed at an angle of 45° with the water-line of the Nautilus. Then the screw set to work at its maximum speed, its four blades beating the waves with in describable force. Under this powerful pressure, the hull of the Nautilus quivered like a sonorous chord and sank regularly under the water.

В течение девятнадцати дней нашего плавания, о чем я уже говорил выше, ничего примечательного не произошло. Капитан редко показывался. Он много работал. В библиотеке мне часто попадались на глаза книги, преимущественно по естественной истории, оставленные им раскрытыми на какой-нибудь странице. Моя книга "Тайны морских глубин" была испещрена пометками на полях, опровергавшими порою мои теории и гипотезы. Но капитан довольствовался беглыми критическими замечаниями на полях книги, не вступая со мной в словопрения. Порою до меня доносились меланхолические мелодии, исполняемые с большим чувством. Капитан играл на органе, но только глубокой ночью, когда мрак окутывал воды и "Наутилус" дремал в пустыне океана. Все эти дни мы плыли по поверхности океана. Море было пустынно. Лишь изредка покажется парусник с грузом для Индии, направлявшийся к мысу Доброй Надежды. Однажды за нами погналось китобойное судно, видимо принявшее "Наутилус" за ценного гигантского кита. Но капитан Немо, не желая, чтобы моряки тратили попусту время и труд, прекратил бесполезное занятие китобоев, уйдя под воду. Этот случай, казалось, живо заинтересовал Неда Ленда. Не ошибусь, сказав, что канадец сожалел, что китобои не пронзили насквозь своим гарпуном наше китообразное судно! Рыбы в здешних водах мало чем

отличались от тех, которых мы видели под другими широтами. Нам встретились представители одного из трех подродов страшного рода хрящевых рыб - акул, в котором насчитывается не менее тридцати двух видов: полосатые акулы длиною в пять метров, с плоской головой, гораздо шире тела, с закругленным хвостовым плавником, у которых на спине семь черных продольных полос; серые акулы пепельных оттенков, с семью жаберными щелями и с одним спинным плавником почти на самой середине тела. Плавали близ судна и акулы -морские собаки, самые прожорливые рыбы. Рыболовы рассказывают, что будто бы в брюхе одной такой акулы была найдена голова буйвола и чуть ли не целый теленок; у другой - два тунца и матрос в полной амуниции; у третьей - солдат с саблей; нашлась и такая, что проглотила всадника с лошадью! Впрочем, все эти россказни отнюдь не заслуживают веры! А препарировать этих негодниц мне не довелось: ни одна из них не попалась в сети "Наутилуса". Целые стада

изящных и шаловливых дельфинов неотступно следовали за судном, забавляя нас своими играми. Они держались сообществами в пять-шесть особей, как волки в лесу! Кстати сказать, в прожорливости дельфины не уступают акулам,