Двадцать тысяч лье под водой

he threatened and swore at them. We could feel them clinging to our vessel like dogs worrying a wild boar in a copse. But the Nautilus, working its screw, carried them here and there, or to the upper levels of the ocean, without caring for their enormous weight, nor the powerful strain on the vessel. At length the mass of cachalots broke up, the waves became quiet, and I felt that we were rising to the surface. The panel opened, and we hurried on to the platform. The sea was covered with mutilated bodies. A formidable explosion could not have divided and torn this fleshy mass with more violence. We were floating amid gigantic bodies, bluish on the back and white underneath, covered with enormous protuberances. Some terrified cachalots were flying towards the horizon. The waves were dyed red for several miles, and the Nautilus floated in a sea of blood: Captain Nemo joined us.	поверхность океана, шел в лобовую атаку или наносил удар с фланга, нападал с фронта, с тыла, рубил, резал своим страшным бивнем! Какая шла резня! Какой шум стоял над океанскими водами! Какой пронзительный свист, какое предсмертное хрипение вырывалось из глоток обезумевших животных! Взбаламученные ударами могучих хвостов, спокойные океанские воды бурлили, как в котле! Целый час шло это гомерическое побоище, где большеголовым не было пощады. Несколько раз, объединившись в отряды из десяти - двенадцати особей, кашалоты переходили в наступление, пытаясь раздавить судно своими тушами. Разверстые зубастые пасти, страшные глаза животных, метавшихся по ту сторону окон, приводили Неда Ленда в ярость. Он осыпал большеголовых проклятиями, грозил им кулаком. Кашалоты впивались зубами в железную обшивку подводного корабля, как собаки впиваются в горло затравленного кабана. Но "Наутилус", волею кормчего, то увлекал их за собою в глубины, то извлекал на поверхность вод, невзирая на огромную тяжесть и могучие тиски животных. Наконец, стадо кашалотов рассеялось. Волнение на море улеглось. Мы всплыли на поверхность океана, открыли люк и поднялись на палубу. Море было покрыто обезображенными трупами. Разрыв снаряда не мог бы так искромсать, растерзать, выпотрошить эти мясистые туши. Мы плыли среди гигантских тел с голубоватой спиной, белым брюхом, с вывороченными внутренностями. Несколько перепуганных кашалотов обратились в бегство. Вода на несколько миль в окружности окрасилась в пурпур, и "Наутилус" шел по морю крови. Капитан Немо подошел к нам.
"Well, Master Land?" said he.	- Ну-с, мистер Ленд? - сказал он.
"Well, sir," replied the Canadian, whose enthusiasm had somewhat calmed; "it is a terrible spectacle, certainly. But I am not a butcher. I am a hunter, and I call this a butchery."	- Ну-с, господин капитан, - отвечал канадец, энтузиазм которого уже успел остыть, -действительно, зрелище страшное. Но я охотник, а не мясник, а это настоящая бойня.
"It is a massacre of mischievous creatures," replied the Captain; "and the Nautilus is not a butcher's knife."	- Не бойня, а истребление вредных животных, -возразил капитан. - И "Наутилус" не нож мясника.
"I like my harpoon better," said the Canadian.	- А по-моему, гарпун лучше, - сказал канадец.
"Every one to his own," answered the Captain, looking fixedly at Ned Land.	- У каждого свое оружие, - ответил капитан, пристально глядя на Неда Ленда.